В недобрые старые времена советской империи - помните советскую империю? - участие в празднике Первомая было обязательным. По всей Восточной Европе рабочие и крестьяне собирались в колонны, делали 'хорошую мину при плохой игре' неприглядной повседневности и размахивали флагами, славя обанкротившуюся идеологию своих хозяев.
1 мая этого года присутствовать на торжествах по случаю расширения ЕС, куда вступает целая 'гроздь' новых стран, в том числе и тех, что ранее входили в советскую империю, никто вас не заставит. В результате явка вряд ли будет столь же высокой. И все же я опасаюсь, что и этот праздник будет иметь легкий налет 'принудительного веселья'.
Для тех из нас, кто считает ЕС уникальной попыткой залечить раны истории, укрепить демократию и обеспечить процветание для всех, суббота станет днем ничем не омраченных торжеств. В клуб вступают десять новых стран, в том числе восемь бывших коммунистических. Но мы, стоящие по обе стороны прежнего водораздела, не можем взять в толк, следует нам в связи с этим плакать, или смеяться.
Отчасти это связано с тем, что восторг от падения Берлинской стены давно улетучился, и на смену ему пришла непростая реальность - согласование новых правил. Да и будущее выглядит пугающим. Заставить сильно разросшийся ЕС работать эффективно - задача не из простых. И старым, и новым членам придется приспосабливаться к новой обстановке. Но если в странах-кандидатах этот болезненный процесс идет уже десять лет, то старые члены ЕС только начали осознавать, что и их ждут перемены. Для богатых 'западников' расширение тоже может оказаться делом дорогим и неприятным. Опасность здесь состоит в том, что они могут просто не захотеть адаптироваться к обстоятельствам в достаточной мере, чтобы обеспечить успех расширения ЕС и не вызвать глубокого разочарования у восточноевропейцев.
Если не удастся достигнуть договоренности по новой конституции, что позволит придать ей большую эффективность, то могут обостриться все проблемы, присущие и 'прежнему' ЕС, состоявшему из 15 государств: тупиковая ситуация с процессом принятия решений, непрозрачность, отрыв от избирателей и предрасположенность к неуклюжим компромиссам. У узких межгосударственных группировок возникнет искушения создавать 'твердое ядро' или 'раскольнические' фракции по таким вопросам, как введение единой валюты, иммиграция и оборона. А это может стать началом конца всего предприятия.
Именно такое предположение высказал на прошлой неделе в Лондоне один язвительный российский комментатор. 'Почему Россия должна принимать ЕС всерьез?' - спросил он - 'Мы не знаем, будет ли он вообще существовать через пять лет'. Возможно, именно этого ему бы и хотелось.
Разногласия между старыми и новыми членами ЕС очевидны. Для преодоления разрыва в уровне доходов на душу населения понадобится не один десяток лет. В странах-'новобранцах' существует очень высокая безработица, социальные выплаты опустошают государственный бюджет, управленческая квалификация госаппарата весьма ограничена, а независимая судебная система находится в зачаточном состоянии.
Существуют и очевидные различия в приоритетах. К примеру, жесткие стандарты в области защиты потребителя, экологии и гигиены пищевых продуктов имеют для старых членов ЕС куда большее значение, чем для новых. Что же касается внешней политики, то, как мы убедились на примере Ирака, 'новобранцы' намного больше 'ветеранов' склонны поддерживать политику США - и неважно, кого они могут этим задеть.
Впрочем, эти различия, возможно, не столь велики, как кажется на первый взгляд. У европейских государств намного больше общего друг с другом, чем с Соединенными Штатами: их объединяет однозначно светский характер, приверженность модели 'государства всеобщего благосостояния' и отрицательное отношение к смертной казни. Нет у них и склонности к экспорту идеологии, даже если она называется 'свободой и демократией'.
Действительно, опыт строительства демократии в самих этих странах оказался весьма болезненным, что может стать особенно сложной проблемой в процессе принятия решений на уровне ЕС. В большинстве новых стран-участниц слабые коалиционные правительства стали нормой, и ситуация усугубляется тем, что избиратели на каждых выборах меняют свои предпочтения.
Одна из причин состоит в отсутствии у политических партий устоявшегося круга сторонников. Другая заключается в том, что любое правительство, придя к власти, обречено проводить одни и те же непопулярные меры: для начала - сокращать социальные расходы и отменять субсидии.
С точки зрения Брюсселя это означает, что правительства в этих странах приходят и уходят с пугающей быстротой. Так, в Латвии за десять лет их сменилось более 10. Трудно предугадать, кто окажется у власти на следующей неделе, и какой политический курс они будут поддерживать.
Если правительства новых стран-участниц обречены регулярно меняться в результате 'мести' со стороны избирателей, то старые члены ЕС ничуть не облегчают им жизнь. По двум ключевым вопросам - о финансировании и свободе передвижения людей - они только ухудшают ситуацию.
Свобода передвижения всегда рассматривалась в Восточной Европе как одно из величайших благ, завоеванных народом в результате крушения советского господства. Однако иррациональный страх перед наплывом мигрантов, нагнетаемый политиками-популистами и прессой, к сегодняшнему моменту заставил все 15 'старых' стран-участниц ввести какие-то ограничения - если не на само передвижение, то на социальные льготы для 'новоприбывших'.
Дебаты по бюджету еще впереди. Но шесть главных доноров нынешнего ЕС - Британия, Германия, Франция, Нидерланды, Швеция и Австрия - уже потребовали, чтобы в долгосрочной перспективе 'потолок' расходов ЕС на нужды расширения был снижен, а не повышен. Возможно, эти деньги и не понадобятся, но подобный политический 'намек' в адрес бедных новых членов звучит просто ужасно.
Трудно сказать, следует нам плакать, или смеяться. Но хотя бы в этот день, давайте смеяться. В конце концов, Первомай - это действительно праздник весны, праздник обновления. Но и носовые платки стоит держать наготове, ведь в будущем нам придется услышать немало рыданий и 'скрежета зубовного'.
