Сейчас, когда Европа, по меньшей мере ее правительственная верхушка, изо всех сил готовится к празднованию объединения, меня все чаще спрашивают, как все это смотрится глазами Украины? Что думают аутсайдеры о чужом Первомае? Что это за чувство, когда раз и навсегда узнаешь, что ты не европеец, а застрявший на границе чужого сада сосед-варвар?
По сути дела, спрашивать об этом уже поздно. 1-го мая для нас уже ничего не изменится. Днем нашего отделения от будущего стало 1 октября 2003 г., когда Польша и Венгрия ввели визовой режим. В этот день на нашей западной границе как альтернатива железному занавесу возник санитарный кордон. Да, нас все равно будут пускать в Европу, правда, через цивилизованное сито процедур, проверок и ограничений, проводимых не всегда цивилизованными польскими или венгерскими стражами границ. Но на основе совершенно оправданного подозрения, что мы - антитела и можем нанести Европе большой вред.
Прилагательное 'санитарный' недвусмысленно предусматривает определенные мероприятия по дезинфекции. Это когда покидаешь местность, зараженную ящуром: вас заставляют пройти через особый коридор по опилкам, пропитанным отвратительно пахнущими дезинфекционными средствами. Железный занавес был, по крайней мере, почетнее!
Конечно, мы в нашей стране заражены крайне опасной инфекцией. Заражены фатальной политтехнологией, которую так самозабвенно и самоубийственно олицетворяет наше правительство, заражены бедностью, глупостью, пассивностью и неверием. И к тому же еще заражены Россией. Я совершенно сознательно использую эту метафору, отдавая себе отчет, что она противоречива и, как говорят, 'политически некорректна'.
Я понимаю, что существует два способа общения с инфицированными организмами: их можно вылечить или как можно надежнее изолировать - от тех, кто здоров. Второй способ более прагматичный. И более простой - ампутация. Первый способ намного дороже, труднее. Эдакая длинная и извилистая дорога на верблюде и с игольным ушком в конце. Кроме того, он предполагает массу усилий больного.
Но поскольку эти усилия не видны невооруженным европейским глазом, к нам пытаются применить тот самый второй способ, то есть ампутацию. Эта удивительная страна, которая за 13 лет своего независимого государственного существования не смогла ни создать более или менее привлекательный образ, ни сформулировать понятную геополитическую идею, эта страна, видимо, не заслуживает, с точки зрения игроков Старой Европы, ничего иного.
Парадоксально, но наши прозападно настроенные украинцы за прошедшее десятилетие смогли получить больше поддержки от США, чем от ЕС. Европейцы не предложили ничего лучшего, кроме древней идеи 'буферной зоны' (серая территория между Россией и Западом, единственное назначение которой - не стоять им, то есть России и Западу, на пути их партнерства).
В этой связи начинаешь по-другому понимать вроде бы оптимистическое, по сути, понятие 'новые соседи'. Оно превращается в цинично-жестокий бюрократический эвфемизм. Новые соседи - это те, кто очень удобно на всякий случай отделяют Европу от не очень удобной России. Что вновь дает повод украинской верхушке прибегнуть к своей любимой риторике, употребляя бескрылое крылатое выражение: 'В Европе нас никто не ждет'. Кстати, я с этим согласен. Если под словом 'нас' понимать 'их', эту правящую смесь из старой номенклатуры, новых преступников и подчиняющихся им органов безопасности, то их в Европе, действительно, никто не ждет. И правильно делают.
