Несколько лет назад списки бестселлеров в США возглавил научный труд с несколько провокационным названием 'Палачи-добровольцы Гитлера' ('Hitler's Willing Executioners'). Отчасти книга привлекла внимание тем, что автор искал корни нацистских лагерей смерти в национальном характере немцев, германской истории и особой природе антисемитизма в Германии. При этом подразумевалось: то, что произошло в Германии, не могло случиться ни в какой другой стране. И уж конечно, этого не могло случиться у нас.
Аргумент о том, что пытки и массовые убийства возможны лишь в рамках определенной культуры, многим кажется привлекательным: недаром он приводился столько раз, и в адрес стольких культур. В любой беседе, когда речь идет об СССР, кто-нибудь рано или поздно обязательно скажет, что тоталитаризм советской эпохи уходит корнями в вековечные российские традиции преклонения перед царем. Аналогичным образом, многие считают - пусть и не говорят об этом вслух - что массовые убийства в Руанде могли случиться только в такой 'дикой', 'нецивилизованной' стране.
Однако советская система концлагерей была 'экспортирована' в такие страны как Румыния или Северная Корея, не имеющие ничего общего с русским характером и культурой. У нацистов находились союзники по всей Европе - не только на Украине и в Литве, но и во Франции или Голландии. Можно списывать массовые убийства в Руанде на 'примитивность' руандийской культуры, но как тогда объяснить такие же убийства в Камбодже - стране с древнейшей буддистской цивилизацией? Стоит вспомнить историю двадцатого века, и становится ясно - в определенных условиях любая культура способна породить ужасные зверства.
Американцы - военные и гражданские - виновные в издевательствах, пытках, а возможно, и убийствах заключенных-иракцев в тюрьме Абу Гхараиб близ Багдада в последние несколько месяцев, и охранники нацистских или советских лагерей принадлежат к разным категориям людей. Однако их действия доказывают - если это еще нужно доказывать - что представители любой культуры способны относиться к своим врагам как к недочеловекам. Перед нами ужасающие свидетельства этому: американские солдаты, воспитанные в духе американской культуры, раздевали иракских заключенных и подвергали их сексуальным унижениям. Они надевали на головы пленников черные капюшоны и, издеваясь, грозили посадить на электрический стул.
Они еще и фотографировали друг друга, ухмыляясь в объектив, и делая вид, что целятся в половые органы своих жертв - и это при том, что в обществе, к которому принадлежат пленники, так высоко ценится физическое целомудрие, и при том, что среди охранников были и женщины. Наконец, они засняли как минимум одного иракца, которого, очевидно, забили до смерти. Виновные совершали эти злодеяния не потому, что они американцы, хотя многие, несомненно, будут утверждать именно это. Но принадлежность к американской культуре не смогла их и остановить.
Вообще, не так уж трудно создать ситуацию, в которой простые солдаты любой национальности чувствуют себя вправе издеваться над военнопленными. Все, что для этого нужно - это ощущение, что общепринятые нормы к данному случаю не относятся, или, как это официально называется, - 'обстановка беззакония'. При тоталитарных режимах беззаконие - это правило: законность там отсутствует по определению. Но даже в демократических обществах действие 'правового государства' в военное время часто приостанавливается. Две с лишним тысячи лет назад Фукидид писал, что война - это время, когда 'обычаи человеческой жизни ввергнуты в хаос', и сегодня положение не изменилось.
Именно потому, что в ходе войны убийства, изнасилования и пытки особенно распространены, прежние правительства США присоединились к Женевским конвенциям, призванным обеспечить законность - пусть в несовершенном виде и лишь частично - в военное время. Но, при том, что эти международные правовые акты отличаются абсолютной четкостью формулировок, в некоторых вашингтонских кругах в последнее время стало модным утверждать, что Америка сегодня по какой-то причине стоит выше этих законов, и что их не следует воспринимать столь серьезно, как раньше.
Еще в феврале 2002 г. министр обороны Дональд Рамсфелд (Donald Rumsfeld) заявил, что заключенные в Гуантанамо Бэй не имеют даже права на судебное слушание, позволяющее установить, распространяется ли на них действие Женевской конвенции о военнопленных. Возможно, оно на них действительно не распространяется, но Рамсфелд не желал доказывать это в суде. 'Существующий сегодня набор фактов, связанных с 'Аль-Каидой' и 'Талибаном', не обязательно совпадает с набором фактов, который учитывался при разработке Женевской конвенции', - заявил он.
От шестерых солдат 372-й роты военной полиции, обвиняемых в издевательстве над заключенными-иракцами, Рамсфелда отделяет огромная иерархическая пирамида. Но мнение министра обороны о том, что война, которую ведет Америка - это исключение из существующих правил, несомненно способствовало созданию атмосферы, при которой эти издевательства стали возможны. Судя по всему, солдатам было сказано, что 'именно таких действий от них хочет военная разведка'. Почему же столь многие из них раньше не додумались, что 'военная разведка' - даже американская военная разведка - тоже может ошибаться?
В ближайшие недели мы узнаем новые детали этой истории. Мы узнаем о роли командиров и о роли частных подрядчиков. Кто-то понесет за это ответственность, и наказание виновных, если такое случится, поможет восстановить законность в иракских тюрьмах. В стране растет возмущение, и это хороший признак. Но все это не должно отвлекать нас от главного: да, Америка - путеводная звезда демократии. Но американцы способны пытать людей не меньше, чем любой другой народ. Вчера Рамсфелд сказал, что издеваться над пленными - это 'не по-американски', как будто американцы обладают неким иммунитетом от страстей, владеющих всем остальным человечеством. Но у нас нет такого иммунитета, а раз это так, то нам не стоит отбрасывать в сторону правила, призванные обуздать подобные страсти.
