Москва, 6 мая 2004 года. Когда 26 сентября 1983 года полковник Станислав Петров заступал на боевое дежурство в качестве руководителя центрального командного пункта (ЦКП) советской системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН), вечер обещал быть спокойным. Но не прошло и нескольких минут, как полковник Петров оказался в центре самой опасной, пожалуй, драмы "холодной войны". Прозвучал сигнал тревоги, замерцали мониторы. Настенная машинно-генерируемая карта показала, что в направлении Советского Союза летит американская ядерная ракета.
"Счет шел на секунды. . . Ноги у меня подкашивались, мои руки дрожали, а мое удобное кресло превратилось в горячую сковороду", - вспоминал этот бывший офицер. Но дальше дела пошли еще хуже. В последующие 5 минут на экране компьютера появились отметки еще пяти ракет; на тревожном табло высветилась надпись "Ракетное нападение".
Решение, которое принял Петров в эти сжатые донельзя минуты - что компьютер дал сбой, и что совершенная СПРН, которую он помогал создавать, ошибается - быть может, предотвратило ядерный холокост.
Двадцать лет спустя начинает расти озабоченность в связи с тем, что аналогичная ошибка может повториться. Единственная остающаяся сверхдержава и ее бывшая соперница все еще держат тысячи находящихся в состоянии полной боевой готовности ядерных ракет нацеленными на крупные города друг друга. В момент, когда Соединенные Штаты торопятся этим летом развернуть противоракетный щит для перехвата северокорейских боеголовок, планы эры Клинтона (Clinton) по модернизации как американской, так и ветшающей российской СПРН тормозятся.
На президентских саммитах в 1998 и в 2000 годах США и Россия объявили о планах развертывания в Москве совместной СПРН, работающей в реальном масштабе времени. Эта система, базировавшаяся на сети совершенных американских спутников и широкой радиолокационной сети России, обещала улучшение контроля за ядерными арсеналами великих держав, а также отслеживание террористических угроз.
"Мне бы хотелось думать, что сегодня подобное повториться не может, - говорит Петров в своей кухоньке, на стене которой висит выцветшая карта звездного неба. - Но когда имеешь дело с космическим пространством. . . когда мы заигрываем с Богом, кто знает, каким будет следующий сюрприз?"
Мечты о совместной СПРН давным-давно положены под сукно. А между тем российская система по причине отсутствия внимания к ней стала непригодной к восстановлению.
"Фактически, русские действуют вслепую, - говорит Джон Вулфстал (Jon Wolfsthal), специалист по проблемам нераспространения ядерного оружия в Фонде Карнеги за международный мир в Вашингтоне. - Огромные участки на их периферии остаются неприкрытыми, потому что их спутники не летают, и они потеряли ряд радиолокационных постов (советской эры)".
Результатом этого стала растущая озабоченность в отношении ложных тревог, которые могут показывать приближающиеся ракеты и провоцировать на реальный ответный удар. Эти страхи усиливаются целой серией чрезвычайных происшествий в Вооруженных Силах России, от неудачных испытательных пусков ракет до затопления атомной подводной лодки.
После длившегося целый год секретного расследования инцидента 1983 года, говорит Петров, был сделан вывод, что показания системы, которые так сильно шокировали его и его дежурную смену, были вызваны редким, но предсказуемым эффектом отражения сигнала от поверхности Земли. Система дала сбой еще раз в 1995 году, когда россияне в течение короткого времени принимали научную ракету, стартовавшую с территории Норвегии, за летящую к ним американскую ядерную ракету. Говорят, что президент Борис Ельцин распорядился принести ему смонтированный в небольшом чемодане пульт управления стратегическими ядерными силами (СЯС), так называемый "ядерный футбол" (nuclear football), прежде чем поверил, что нет необходимости реагировать. Пожалуй, это был такой момент советской и российской истории, когда россияне были наиболее близки к тому, чтобы воспользоваться этим чемоданом.
"Бывали случаи, когда за ракетное нападение принимались пуски метеорологических спутников, восход полной Луны, стаи гусей - об этом повествуют леденящие душу истории", - говорит г-н Вулфстал. Намеревались частично решить проблему сбоев в системе предупреждения путем развертывания в Москве совместного ЦКП СПРН. Он должен был быть построен еще много лет назад.
Когда президент Клинтон и г-н Ельцин в 1998 году впервые объявили о планах строительства центра, этот проект превозносился как прорыв в предотвращении ложных тревог, которые могут привести к случайной войне. Когда новый российский президент Владимир Путин в 2000 году подписал соглашение с г-ном Клинтоном, Белый дом превозносил его как "важную веху на пути к стратегической стабильности".
Специалисты подтверждали эту точку зрения, так как проведенные в середине 1990-х годов исследования показывали, что объединение возможностей американской и российской СПРН значительно повысило бы результативность.
"Мы в процессе исследований полностью имитировали ситуации с пусками ракет с территории многих стран, от Ближнего Востока до Европы, по различным объектам и с разными траекториями", - говорит Брюс Блэр (Bruce Blair), президент Центра оборонной информации (Center for Defense Information) в Вашингтоне, который курировал совместные исследования с российскими учеными.
"Мы сопоставляли возможности обнаружения целей при работе только американской СПРН, а также только российской СПРН с возможностями совместной СПРН и нашли, что результативность совместной системы на 20-70% выше", - говорит г-н Блэр, бывший командир стартового расчета межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) "Минитмен" и давний апологет совместного ЦКП СПРН.
Имея семь российских радиолокаторов, разнесенных на пространстве от Балтики до Азербайджана - которые способны засекать пуски ракет с Ближнего Востока - и американские спутники, "можно сфокусировать на угрозе гораздо больше средств ", добавляет г-н Блэр. "Мы могли бы работать вместе и иметь гораздо лучшие возможности по обнаружению нападений третьей страны", - утверждает он.
У американских и российских лидеров была еще одна причина для оптимизма. В конце 1999 года российские офицеры-ракетчики месяцами сидели в командном центре США в Колорадо-Спрингс (Colorado Springs), штат Колорадо, чтобы ознакомиться с американской СПРН - и быть под рукой в момент наступления нового тысячелетия, чтобы обеспечить прямой контакт с Москвой в случае, если российская система будет поражена каким-нибудь компьютерным вирусом 2000 года.
"Это было невероятно полезным, и позволило укрепить отношения доверия. . . между группами раннего предупреждения обеих сторон, - говорит Вулфстал из Фонда Карнеги. - Но, в конце концов, они уехали, а мы остались без обмена данными в реальном масштабе времени".
Совместный проект, который поначалу предусматривалось осуществить к середине 2001 года, пошел ко дну из-за таких приземленных вопросов, как размеры пошлин, которые россиянам предстояло заплатить за импортированную американскую технику, и из-за правовых проблем, касающихся платежных обязательств.
"Это пример отсутствия политической воли у обеих сторон", - говорит Владимир Дворкин, бывший генерал-майор СЯС России и до 2001 года один из российских высших стратегов. Российская СПРН менее надежна, чем американская, утверждает он, хотя ее данные "никогда не будут использованы как единственный источник информации" для принятия решения о пуске".
Еще более важен, говорит генерал Дворкин, "совместный анализ угроз со стороны нестабильных регионов с авторитарными режимами".
Специалистов по безопасности удивляет обыденность вопросов, которые мешают осуществлению проекта (совместной СПРН). "Если ты юрисконсульт в государственном департаменте США, тогда вопросы правовой ответственности и пошлин могут иметь для тебя очень важное значение. Но если тебя заботит геостратегическое выживание человечества, то эти вопросы являются относительно мизерными".
Однако специалисты обеих стран планируют обратиться с призывом пробудиться от спячки. Одна группа планирует провести моделирование на протяжении года, которое позволит выявить риски от бездействия и подтвердить нужность совместного центра.
"Мы хотим показать, что может произойти без такого центра", - говорит Павел Золотарев, бывший генерал-майор Ракетных войск стратегического назначения (РВСН). - Если бы этот центр уже был открыт здесь, то такого рода угрозы, возможно, не приводили бы к опасным ситуациям. Мы получим эти результаты через год, но кто знает, когда мы сможем убедить руководство?"
В истекшем десятилетии Соединенные Штаты потратили примерно 7 млрд. долл. на финансирование программ снижения ядерной угрозы, призванных контролировать "слабо охраняемые ядерные боеприпасы" (loose nukes), обеспечивать безопасность ядерных материалов оружейного качества и научных кадров, которые могут стать легкими целями для террористов. Расходуемый ежегодно на все программы снижения угрозы 1 млрд. долл. составляет менее одной трети процента общей суммы расходов США на оборону.
Снижению рисков, говорят специалисты, будет способствовать также перевод тысяч ракет в менее высокие степени боевой готовности. По оценкам специалистов, в мире насчитывается всего около 30000 собранных ядерных боеприпасов и достаточно делящихся материалов, чтобы сделать еще четверть миллиона боеприпасов.
Некоторые российские специалисты говорят, что, поскольку у них нет намерений когда либо "осуществить пуск своих ракет по получении сигнала предупреждения от СПРН", Москва сознательно позволяет своей системе разрушаться.
"Безусловно, если посмотреть, что они делают для поддержания на орбитах своего созвездия спутников, то можно преисполниться жалости", - говорит Мэттью Бунн (Matthew Bunn), ядерный специалист Белфер-центра при Гарвардском университете (Harvard's Belfer Center). Практически не ведется наблюдение за районами, откуда американские подводные лодки могут осуществить пуски ракет - что давно уже рассматривается как первая фаза любого нападения на советские силы.
"Я не могу себе представить российского президента, которого посреди ночи будит отметка цели на экране, где высвечивается команда-предложение "Да, я собираюсь осуществить пуск ракет на этом основании", в то время как он хорошо знает состояние своей системы предупреждения о ракетном нападении", - говорит г-н Бунн.
