Рецензия Ричарда Лори (Richard Laurie) на книгу Джеймса Х. Биллингтона (James H. Billington) 'Россия в поисках самой себя' ('Russia in Search of Itself'). Издана: Woodrow Wilson Center/Johns Hopkins University.
Сегодня рождается седьмая по счету Россия. В ней отразятся черты шести предыдущих - языческой, Киевской, монголо-татарской, Московской, имперской и Советской России - но будут в ней и новые элементы, которые невозможно предугадать на основе исторических прецедентов. Миру далеко небезразлично, какую форму обретет Россия, но больше всего этот вопрос, естественно, интересует самих россиян: они уже активно пытаются обожествить и предопределить это будущее.
'Россия в поисках самой себя' Джеймса Биллингтона, директора Библиотеки конгресса и автора классического труда 'Икона и топор' ('The Icon and the Axe'), позволяет нам 'подслушать' общенациональный диалог россиян, в котором участвуют все - от блестящих умов до пьяниц (а иначе это была бы не Россия). Для нации эта дискуссия является своего рода терапией от последствий 'культурно-психологического нервного срыва', который пережила страна в результате крушения ее идеологии и экономики.
Переосмысливая российскую идентичность, этот диалог позволяет также 'вернуть легитимность власти в ее сузившихся, но все еще масштабных рамках'.
Популярность вновь обрело евразийство - философия, порожденная российской географией и 'Серебряным веком' - историческим периодом 'художественного, религиозного и философского творчества', чей расцвет пришелся на начало двадцатого столетия и был прерван революцией. Некоторые из сторонников этой концепции утверждают, что России, хотя она является частью и Европы, и Азии, не следует примыкать ни к той, ни к другой, а нужно 'повернуться внутрь себя и установить сильную власть в целях самозащиты'.
А.С. Панарин, глава Института философии Российской Академии наук, которого Биллингтон называет 'самым утонченным из евразийцев', предполагает, что миссия России состоит в том, чтобы сопротивляться 'безответственному потребительскому гедонизму и компрадорскому модернизму' Запада. Евразийство привлекает как трезвомыслящих людей, так и тех, кто считает интеллект преградой для свободного полета фантазии. Последние рассматривают Сталина как величайшего героя, а Олег Платонов, 'самый плодовитый из националистов-реакционеров', называет его репрессии 'первым шагом в деле освобождения России от еврейского большевизма'. (По данным получившего широкую известность опроса общественного мнения, проведенного в начале 2004 г., 45% россиян считают, что Сталин сыграл в истории страны положительную роль, а 42% придерживаются противоположной точки зрения).
Мешая эсхатологию с научной фантастикой, многие экстремисты считают Америку 'империей зла', доходя до утверждений, что самолеты, врезавшиеся в башни Всемирного торгового центра, были 'первыми ласточками апокалипсиса'. Биллингтон слишком много места уделяет подобным колоритным глупостям, хотя и пытается сделать серьезный вывод о том, что 'евразийство, возможно, является последним вздохом поредевшей интеллигенции, которая пытается сколотить идеологию, способную возродить могущество России, и отводит себе центральную роль в этом предприятии'. Более молодые и прагматичные россияне рассматривают поиски национальной идентичности как 'дань анахронизму', 'последнее упражнение в красноречии умирающей интеллигенции'.
Существует масса реальных проблем, требующих решения, и реальных опасностей, которые необходимо предотвратить. Одним из препятствий на пути развития России является отсутствие подлинного общенационального диалога о том, как относиться к зверствам, совершенным в период коммунистического режима - это особенно трудно сделать в стране, где у власти стоят бывшие сотрудники КГБ. Но причины здесь глубже. Речь идет о глубоко укоренившейся культурной проблеме. Как выразился писатель Юрий Нагибин: 'Величайшая вина русского народа состоит в том, что в собственных глазах он всегда остается невиновным. . . Все, что ни делалось в России, делалось руками русских и с согласия русских'.
Если эксперимент с капитализмом и демократией в России провалится, страна, по словам одного демократа-реформатора, может превратиться в 'Мегасербию', сделать последний ''имперский рывок', а потом развалиться'. Опасения преувеличены, надежды скромны. В каком-то смысле, проблему России сформулировать просто - у нее нет чувства 'золотой середины'. Являясь на протяжении своей истории страной рабов и господ, Россия никогда не имела мощного среднего класса или понимания 'среднего пути'. Все делалось по принципу 'или-или', со склонностью бросаться из одной крайности в другую - именно это придает России и россиянам особый колорит, но и подверженность потрясениям.
За годы первого срока Путина Россия стала более благополучной, стабильной и предсказуемой, но одновременно - менее демократической и свободной страной. Однако, по сравнению с советским периодом, в стране сохраняется достаточный уровень свободы - если вам не нравится жить в ней, вы можете ее покинуть: Андрей Cахаров считал это самым главным из гражданских прав.
Путин осуществил рецентрализацию власти, что необходимо для установления стабильности, но чревато опасностью с точки зрения свободы. Его второй срок со всей очевидностью покажет, в каком направлении он хочет вести страну. Пока же, по мнению Биллингтона, 'единственная надежда на реальные перемены в России связана с появлением людей и организаций, способных приобрести собственность и авторитет независимо от центральной власти - и тем самым создать 'политическую сферу', которой в России никогда раньше не было'.
Книга Биллингтона - с любовью 'приготовленная' смесь глубокого знания со свежей информацией. Она явно предназначена для знатоков - на 160 страниц основного текста приходится 50 страниц сносок (весьма высокий научный уровень по любым стандартам). Но временами ее тон становится мягким, ленивым и снисходительным, как будто автор ведет неспешную беседу после хорошего обеда. Он слишком часто использует матрешку в качестве метафоры российской истории - от человека, столь блестяще показавшего в 'Иконе и топоре' как глубоко разные слои российского прошлого проникают друг в друга, ожидаешь чего-то большего. Однако недостатки не так уж и важны - свежий материал собран, упорядочен и проанализирован.
Время для ответов еще не пришло. Пока достаточный интерес вызывают сами вопросы. Останется ли новая Россия в плену грандиозных фантазий и обречена ли из-за этого на гибель? Или в конце концов станет рассудительной, трезвой и работящей? И, если так, то останется ли она при этом Россией?
Ричард Лури - автор романа 'Автобиография Иосифа Сталина' ('The Autobiography of Joseph Stalin') и научного труда 'Сахаров: биография' ('Sakharov: A Biography').
