Каким же он был религиозным, когда это было модно! Заросший бородой, улыбаясь до ушей, он принял меня в продуваемой насквозь развалюхе - в таких домах в Чечне между двумя войнами располагались официальные учреждения. Тогда, в 1997 г., Кадыров был муфтием Чечни, и ему очень хотелось как следует объяснить мне свой план возрождения исламской веры, которая, сетовал он, заламывая руки, была полностью задушена при советской власти.
Ему нужен был весь набор, ни больше, ни меньше: чтобы преступникам отрубали руки или забивали камнями, чтобы штрафы за прегрешения взимались натурой - верблюдами (и кого волнует, что в Чечне верблюдов нет?). 'Вы можете себе представить, что испытывает мужчина, если видит на улице женщину с обнаженными предплечьями?', спрашивал он, чуть ли не облизываясь. 'Мы не можем ввести все это сразу, но женщинам придется прикрывать себя'.
Тогда чеченцы с удовольствием бравировали своей религиозностью. Им нравилось все, что могло отличить их от русских, которых они только что выгнали вон. Ислам отлично подходил для этой цели. Любой человек с амбициями в то время попытался бы стать религиозным лидером. Однако, когда на сцене появился жесткий и энергичный Владимир Путин, религиозный пыл Кадырова мгновенно испарился. По его родине, сметая все на своем пути, вновь прокатилась стотысячная российская армия вторжения.
Время суфийской мистики прошло. Так что Кадыров отложил в сторону Аллаха и перешел на сторону россиян, с которыми когда-то сражался. К моменту своей гибели в воскресенье от взрыва бомбы в столице республики, он стал марионеточным президентом Чечни, которого посадила на этот пост Москва. В прошлом году его статус был подтвержден на выборах, вызвавших всеобщее осуждение: почти никто из чеченцев не припомнит, что принимал участие в голосовании, но Москва признала их результаты действительными.
При всем своем оппортунизме, Кадыров был одним из немногих чеченцев, готовых иметь дело с ненавистными московскими лидерами. Он играл ключевую роль в путинской политике 'чеченизации', позволявшей говорить о том, что война закончена, невзирая на то, что люди продолжают гибнуть, и отвергать критику из-за рубежа за счет передачи контроля над повседневной жизнью в республике пророссийски настроенному местному деятелю, на которого можно было положиться. К моменту убийства Кадырова в республике благодаря его усилиям начала устанавливаться стабильность - чего и хотела Москва.
Но цена этого была неприемлемо высока. Его сын, Рамзан Кадыров - сегодня он временно возглавляет Чечню - руководит двухтысячным отрядом милиционеров, которых называют 'кадыровцами'. Мирное население Чечни - подлинные жертвы конфликта - боятся их даже больше, чем россиян-оккупантов или мятежников-сепаратистов. Кадыровцы безнаказанно убивают и похищают людей. Как утверждает журналистка Анна Политковская - одна из немногих, кто отваживается вести репортажи из Чечни - люди Рамзана пытали соперников Кадырова в борьбе за пост президента, срезая им полоски кожи со спины.
Сам Кадыров-старший недавно разозлил высокопоставленных российских военных тем, что перехватил контроль над подпольной добычей нефти, который они считали своей исключительной привилегией. Неудивительно, что к моменту убийства он пережил уже не менее 17 покушений.
Единственное, что можно точно сказать об этом чеченском 'викарии из Брэй' [викарий из Брэй - полулегендарный священник приходской церкви в Беркшире (Англия), живший в 16 веке. Считается, что он четыре раза менял религию. В результате его имя стало нарицательным, символизируя крайнюю беспринципность - прим. перев.]: чем больше предательств ты совершаешь, тем больше наживаешь врагов - и кто-то из них не остановится перед убийством.
Однако сейчас на первый план с большим шумом выдвигается другая идея: о том, что это убийство связано с деятельностью 'Аль-Каиды'. Москва уже давно утверждает, что чеченцы - марионетки 'Аль-Каиды', и война, которую Россия ведет в республике - составная часть общей 'войны с террором'. Однако помимо того, что один из полевых командиров сепаратистов (ныне покойный) был иорданцем, что в войне участвует горстка арабских волонтеров-наемников, и вместе с ними в Чечню пришла мода на аскетическую форму ислама, принятую в Саудовской Аравии - ваххабизм, особых подтверждений этому не существует.
Москва надеется, что благодаря таким заявлениям Запад проявит больше снисхождения к ее непростительно жестоким действиям при разрешении этого этно-националистического - но отнюдь не религиозного - конфликта. Принять на веру теорию об ответственности 'Аль-Каиды' - все равно, что молчаливо 'дать добро' на любые ужасающие репрессии, которые российские военные, несомненно, уже готовят для чеченцев. Кроме того, она противоречит очевидным фактам.
Возможно, биография г-на Кадырова и вызывала возмущение у фанатиков из 'Аль-Каиды'. Но у него было множество непримиримых врагов и гораздо ближе к 'родному порогу'. И скорее всего, рука, от которой он погиб, принадлежит одному из них.
