Громадную коробку из мрамора и стекла послесталинской эпохи верхом красоты не назовешь. Несмотря на это, жаль, что ее вскоре больше не будет. Поскольку это гостиница суперкласса: в ней 3 170 номеров, рассчитанных на 5 500 гостей. Она одна из самых крупных в мире, больше только отель в Лас-Вегасе. Общая длина коридоров составляет более восьми километров. В советские времена шутили, что из некоторых номеров ближе до Красной площади, чем до буфета.
Со времени сдачи в эксплуатацию в 1967 году услугами гостиницы воспользовались более десяти миллионов человек. Одним из них была я.
В 1978 году я проделала по линии молодежного бюро ГДР 'Молодой турист' десятидневное путешествие в Киев и в Москву. Поездка была своего рода наградой за хорошее знание русского языка. Мы очень долго ехали на поезде. Одно это уже было необычно, поскольку мне было 14 лет.
Мы придерживались русских обычаев и в плане напитков. Разумеется, за рамками официальной программы. Кто-то из моей группы, состоящей из членов FGJ, купил бутылку водки. Мы уютно устроились в многоместном номере 'России', вымыли стаканы для зубных принадлежностей и выпили! После нескольких глотков мы были пьяны.
Водка превратила меня в полностью раскованного человека. Я бегала в ночной рубашке по бесконечным коридорам. Собственно, я не бегала. И не качалась. Я патрулировала! Босиком и твердым военным шагом. На ночной рубашке у меня были рыцарские доспехи, которые я купила в 'ГУМе'. На голове шлем, в левой руке - щит, а в правой - меч.
Московскому мэру, который называет 'Россию' 'мешающим объектом', я бы хотела крикнуть: 'У самой большой страны мира должна быть самая большая гостиница в мире!' Ее нельзя сносить только по той причине, что она стоит на самом дорогом земельном участке. Он также не должен превращать гостиницу в советский Диснейленд. Он не должен стыдиться советского очарования, которое присуще 'России'.
Десять лет назад я бы аплодировала и кричала: 'Покончить с этим дерьмом!' Но времена изменились. Это не имеет ничего общего с ностальгией. Гостиница, мол, должна остаться, поскольку я в 'России' напилась пьяной. Речь идет о благоразумии и уверенности в себе.
В ноябре 1989 года я тоже пошла в Западный Берлин, многое выбросила из своей жизни, поскольку оно показалось мне лишенным всякой ценности. Социалистическое барахло. Только побывав на Западе, я научилась ценить мою восточногерманскую открывашку для консервных банок, миксер и кастрюли. Миксер с востока до сих пор работает безупречно, будто он с Запада. Разница только в стоимости.
Если 'Россию' сравняют с землей, появится, возможно, новый отель. В нем гости будут делать то же самое, что и раньше в 'России'. Спать, есть пить, - наверняка, и водку, как тогда я. В таком случае можно было бы ничего не менять.
Что бы ни пришло на смену 'России', оно уже будет не тем, чем является 'Россия', и что можно прочитать на ее сайте: 'Гостиница - это все равно, что визитная карточка, лицо города'.
