Светлана Ганнушкина (ей 62 года) входит в Комиссию по правам человека при президенте России и является членом правления правозащитной организации 'Мемориал', которая была отмечена в этом году премией Нансена, присуждаемой ООН.
ND: Как Вы расцениваете террористический акт, совершенный 9-го мая?
Ганнушкина: Как и любой нормальный человек: это было ужасно! Смерть людей, прежде всего, невинных, нельзя ничем оправдать. Никто не имеет права поднимать руку на жизнь человека. Тот, кто виноват в этом, должен предстать перед судом. И как противница смертной казни, я думаю, что отнимать жизнь у человека не имеет права и суд.
ND: Вы знаете Чечню, в январе разговаривали также с Ахматом Кадыровым. Было ли происшедшее предсказуемым?
Ганнушкина: У меня есть чувство, что все в Чечне понимали, что Кадыров умрет не своей смертью - об этом говорили даже люди из его окружения. За этим была не угроза, а, в большей мере, убеждение, что человек, который действует подобным образом, в этом обществе выжить не сможет. Кадыров задел, оскорбил, унизил многих людей. . . С тем, чтобы заставить капитулировать полевого командира, он например, приказал арестовать членов его семьи, в том числе женщин, сестер и других, которые уже давно не имели ничего общего с разыскиваемым. Такие методы просто недопустимы, их нельзя ничем оправдать. Поэтому я абсолютно не убеждена в том, что теракт был совершен 'боевиками'. Кадыров сделал очень многих людей своими врагами.
ND: Как, по-Вашему мнению, отреагирует на террористический акт Москва?
Ганнушкина: Я очень боюсь, что происшедшее вызовет новые репрессии. С другой стороны, я надеюсь, если уж не на мудрость, то все же на понимание нашим руководством того, что применявшиеся до сих пор в Чечне методы являются неподходящими.
ND: Следовательно, террористический акт в Грозном можно было бы считать свидетельством краха нынешней чеченской политики России. . .
Ганнушкина: Да, я так думаю. И этот крах можно было предсказать заранее. Если Москва не поймет этого, то хорошего ждать нечего. Кроме того, я бы хотела, чтобы наши правители поняли, что стремление выйти из состава России не является преступлением. Если есть люди, которые убеждены, что такое отделение необходимо, надо предоставить им возможность добиваться этой цели законными средствами, иначе они обратятся к средствам незаконным. Они обязаны поставить себя перед выбором, как, например, сепаратисты в канадском Квебеке. То, что происходит последние десять лет в Чечне, это государственный терроризм. А ответом на террор является террор.
ND: Все же в последнее время считалось, что в Чечне уже больше строят, чем стреляют.
Ганнушкина: Чеченцы удивительные люди. Я там познакомилась с некоторыми людьми, которые восстанавливали свое жилье трижды. Но что касается восстановления на государственном уровне, то идет оно крайне медленно. Не расчищаются даже руины, под которыми могут еще лежать трупы.
ND: Что может помочь России залечить 'чеченскую рану'?
Ганнушкина: Главным было бы показать людям, что им хотят действительно помочь. И делать это надо,предоставляя им также возможность устраивать новую жизнь без нажима и насилия. И нужно заменить военных. Мне не нужно рассказывать, будто среди военных не хватает 'нормальных', не коррумпированных и жестоких, а искренних и честных людей. Это я сказала и Путину, когда мы встретились в первый раз.
