12 мая 2004 года. Убийство 9 мая с.г. чеченского президента Ахмада Кадырова не только стало серьезным препятствием для планов Владимира Путина, который намеревался навязать этой разоренной войной республике свое понимание мира; оно также стало символом того, как неверные "дорожные карты" к миру во всем мире могут заводить нас в трагические тупики.
До конца утра прошлого воскресенья казалось, что Путину есть что праздновать. Двумя днями ранее он официально вступил в должность президента России на второй срок. В тот день он присутствовал на военном параде, который олицетворял новоприобретенное чувство гордости России в момент самого важного национального торжества - празднования Дня Победы во второй мировой войне. Известие о смерти Кадырова резко высветило недостатки политики в отношении Чечни, которую проводил Путин в течение своего первого президентского срока, и показало фундаментальные слабости вооруженных сил России. Вместо празднования победы Путину пришлось заняться своими поражениями.
Человек Кремля и его война
Кадыров, эта очень спорная личность и постоянная мишень для убийц, был окружен телохранителями, которые уступали разве что команде, охраняющей Путина. Ваш покорный слуга, бравший интервью у Кадырова в Москве прошлым летом, на личном опыте испытал эффективность того аппарата, который должен был сделать чеченского президента неприкасаемым. Организация личной охраны чеченского президента производила большое впечатление, хотя процедура проверки лиц, близко соприкасающихся с чеченским президентом, казалась безумно параноидальной и отнимала у людей много времени.
Поскольку в России многие громкие убийства остаются нераскрытыми, вполне вероятно, что участники данного террористического акта никогда не предстанут перед судом. В деле Кадырова найти их будет особенно трудно, поскольку его устранения с политической арены Чечни остро желали многие отдельные лица и группировки.
Кадыров, который получил религиозное образование, во время первой чеченской войны призывал мусульман Чечни к джихаду против российской армии. Позднее он, заявив, что его волнуют исламистские тенденции среди некоторой части бойцов, переметнулся на сторону Москвы и стал выступать в поддержку проводимой ею в Чечне политики. С 1996 года бывшие союзники Кадырова называли его предателем; они поклялись уничтожить его и его режим.
Когда российские войска в 1999 году вторично вошли в Чечню, в то время еще премьер-министр, ставший вскоре президентом, Владимир Путин начал осуществлять политику "дорожной карты" к миру в Чечне, которую можно охарактеризовать как "чеченизацию", или "кадыровизацию" этой разоренной войной республики.
"Чеченизация"/"кадыровизация" по существу означала, что Кадырову в Чечне будут даны широкие властные полномочия, а также будет оказана финансовая и военная поддержка. Его должны были признать на высоком международном уровне и закрыть глаза на все, что бы он ни делал в целях полного искоренения противников его правления.
Кремль выполнил все, что обещал Кадырову. Прошлогодний референдум по конституции Чечни, предусматривавшей, что эта республика остается в составе Российской Федерации, равно как и выборы чеченского президента были омрачены многочисленными нарушениями, в результате чего Кадыров на выборах почти не имел соперников. Кадыров отплатил за услугу, обратившись к арабскому миру с призывом прекратить финансирование террористических группировок, которые вознамерились дестабилизировать его правление.
После личной встречи с Кадыровым мне стало понятно, как он правил Чечней - с абсолютной убежденностью в своей правоте, когда слово "компромисс" начисто отсутствует в его политическом лексиконе. Тем самым он нажил множество врагов у себя дома, в Москве и в мире в целом.
В Чечне Кадыров и его клан - особенно его сын, Рамзан, который отвечал за личную безопасность Ахмада Кадырова - терроризировали те элементы населения республики, которых они подозревали в нелояльности или в симпатии к террористическим группировкам. Кадырова и его клан широко критиковали за монополизацию разоренной войной экономики в целях личного обогащения.
В Москве многие всерьез опасались, что Кадыров де-факто отделил Чечню от России, заставив Москву платить по счетам и нести политическую ответственность за его самовольные действия. Выразительной и, быть может, фатальной критикой стали высказывания представителей органов безопасности России, которых тревожило то обстоятельство, что Кадыров слишком охотно соглашается амнистировать сдавшихся в плен боевиков, которые сражались против его режима, а позднее даже берет их в свои подразделения сил безопасности - в то время как некоторые из них вполне могли быть "кротами" (mole в жаргоне секретных служб - глубоко законспирированный агент противника - прим. пер.), планировавшими его физическое устранение.
В мировом сообществе Кадырова всегда плохо понимали. Видя в нем только "сильного человека" Чечни - каковым он был в действительности - многие обозреватели упускали из виду другие важные элементы его очень сложной личности. Он был человеком, действительно преданным Чечне, а не просто оккупационным губернатором на службе Кремля. Не забыв высылки чеченцев в Казахстан по приказу Сталина в годы второй мировой войны, он очень хорошо понимал существующие между Россией и Чечней связи, несмотря на существование сильных исторических антагонизмов. Он также твердо верил в то, что ислам является важным компонентом российской истории. Он гордился тем, что является россиянином и чеченцем. В конечном счете, именно это, быть может, стало причиной того, что его убили. Если это правда, тогда нет лучшего обвинения для проводимой Кремлем в последнее время политики в отношении Чечни - Кадыров был одновременно и россиянином, и чеченцем.
Ожидает ли нас впереди дальнейшая "кадыровизация"?
В день убийства Ахмада Кадырова российское телевидение показало Путина в Кремле рядом с Рамзаном в момент, когда президент обещал отомстить за это убийство. Позднее Путин совершил очень короткую поездку в Чечню, чтобы вновь заверить чеченские гражданские и военные власти в том, что Кремль готов поддержать режим в период передачи власти новому руководителю. Путин обещал, что в эту республику будет направлено дополнительно свыше тысячи военнослужащих.
Двадцатисемилетнего Рамзана сделали заместителем министра (так в тексте - deputy minister - прим. пер.) чеченского правительства как человека, якобы, сведущего в вопросах безопасности и военных операций, что можно рассматривать как продолжение политики "кадыровизации". Поскольку он слишком молод, чтобы быть президентом, многие опасаются, что молодой Кадыров станет неистовствовать в своем стремлении отомстить за убийство отца. В данный момент не ясно, какую роль станет играть Кадыров в определении будущего Чечни. Однако почти нет сомнений в том, что Кремль хочет возможно большей политической преемственности в Чечне. Для большинства тех, кто следит за обстановкой в Чечне, продолжение "кадыровизации" республики станет всего лишь приглашением к новым политически мотивированным убийствам вроде того, что произошло в воскресенье.
Дилемма Путина и "дорожная карта" в никуда
В последние несколько лет стала очень модной идея "дорожной карты" для урегулирования вооруженных конфликтов. Однако в большинстве случаев "дорожные карты" - не более чем эвфемизмы для обозначения попыток правительств силой принудить враждующие стороны к мирному разрешению конфликтов. Убийство Кадырова и подход Кремля к проблеме умиротворения Чечни сегодня сравнивают с куда более многогранной деятельностью Америки в Ираке. Да, действительно, сходства имеются. Но Путин и президент США Джордж Буш-младший (George W. Bush) вполне понимают, что сбросить какое-нибудь правительство - дело не особенно трудное. Однако создание новых марионеточных режимов под пятой военных практически невозможно без минимальной поддержки местного населения.
И Путин, и Буш-младший, когда они приступали к строительству нации, серьезно недооценили ключевую проблему легитимности. В Чечне и в Ираке строительство нации является фактом, но при этом на свет появляются нации совершенно иного рода, чем хотели Россия и Соединенные Штаты. Нации могут строиться на основе ненависти к оккупантам и религиозного экстремизма.
Что особенно огорчает в "дорожных картах" для Чечни и Ирака, так это тот факт, что после того, как начато движение, почти невозможно отклониться от заранее определенного маршрута. Нередко приводят аргумент, что всякий поворот назад чреват громадной потерей международного и внутреннего политического престижа. Хотя это справедливо, тем не менее, когда прекращается военная поддержка слабых или вообще отсутствующих правящих режимов, главный риск возникает в первую очередь для безопасности страны. Если бы Соединенные Штаты сейчас ушли из Ирака, там, несомненно, началась бы гражданская война. Если бы Россия сейчас ушла из Чечни, то появилась бы серьезная угроза суверенитету России.
К сегодняшнему дню логика "дорожных карт" для Чечни и Ирака переменилась: вместо полной смены режима проводится политика "не проиграй" (do not lose). В этом у России и Соединенных Штатов много общего, как много общего и у гражданского населения Чечни и Ирака. И Россия, и Соединенные Штаты пришли к выводу, что для них неудача неприемлема. В результате у народов Чечни и Ирака остается единственный вариант проигрыша.
Путин, при всех его весьма реальных достижениях в роли президента, когда дело касается Чечни, демонстрирует полное нежелание чему-то учиться. Народ Чечни мучительно хочет мира, и Путин в силах ему его дать. Однако попытка создать клон Кадырова (то есть поддержка его сына) является такой "дорожной картой" для Чечни, которая снова заведет ее в тупик. В момент, когда Соединенным Штатам следует всерьез заняться переделкой своей "дорожной карты" для Ирака, хочется надеяться, с учетом событий прошлого воскресенья, что "кадыровизация" иными средствами не стоит на повестке дня.
