Полностью заполненный журналистами зал застывает. Переводчики лишаются речи. На их глазах, во всеуслышание правитель России в скабрезных выражениях дает волю своему гневу. Пожалуйста, говорит он, кто непременно хочет стать радикальным исламистом, я приглашаю в Москву. Здесь ему 'сделают такое обрезание', что у него 'больше никогда ничего не вырастет'. Терпение Владимира Путина лопнуло, когда один французский журналист спросил об использовании пехотных мин в Чечне. Там, в Чечне, поучает президент европейцев, одни террористы. Террористы, угрожающие и Америке с Европой, и христианству. Видимо, это означает, что Россия является бастионом на пути исламистов. А европейцы, де, опять чем-то недовольны.
Этот взрыв гнева произошел полтора года назад и уже почти забыт. В политических квартирах Европы быстро решили воспринимать этот случай не как саморазоблачение, а просто как обычное проявление нервного перенапряжения. Разве фотографии Путина с его другом Герхардом Шредером и Жаком Шираком, или с Сильвио Берлускони и Тони Блэром не говорят на настоящем языке европейско-российских отношений?
Снимки обманывают. За гладкими фасадами встреч в верхах, как, например, в нынешнюю пятницу в Москве или во время заключения договора о партнерстве в 1997 г., царит стратегическая пустота и безыдейность. В этой потемкинской деревне, сооруженной совместными европейско-российскими усилиями, при ближайшем рассмотрении становятся заметны даже первые трещины противоборства интересов, которые могут вылиться в отчаянную борьбу за зоны влияния, новую разновидность холодной войны. Обе силы, господствующие на старом континенте, исподтишка с недоверием следят друг за другом. И то, что им удается заметить, не очень-то нравится каждому.
'ЕС относится к нам, как к обычной стране', - жалуется высокопоставленный дипломат в Брюсселе. На Москву 'смотрят сверху вниз'. Включение его страны в рамки 'общей политики по отношению к соседям' наряду с Молдавией, например, или Грузией он воспринимает как оскорбление. Поведение ЕС все больше действует Москве на нервы. 'Надменный', а порой и 'резкий и провокационный тон', - так характеризует Сергей Караганов письменные высказывания Комиссии ЕС и Европейского парламента в адрес России.
'Каждый, кто требует, чтобы мы переняли ценности, которые за последние десятилетия выработала для себя Европа, находясь в тепличных условиях под защитой американцев, или не задумывается, или просто опасный лицемер'. Эти слова недавно написал Караганов, Руководитель московского Института внешней политики и безопасности, на страницах Herald Tribune. В этом есть доля правды, как считает один европейский дипломат: 'Просто некоторые из нас считают, что мир можно вылечить с помощью европейской модели'.
Эльмар Брок, председатель Внешнеполитического комитета Европейского Парламента, понимает недовольство России: 'Европейцам иногда не хватает понимания русской души'. В данном случае Брок имеет в виду не грустные волжские напевы, а то, что он именует 'комплексом неполноценности'. Побежденная в холодной войне, да еще и слишком ранимая Россия воспринимает даже разумные требования Европы как чрезмерные. Правда, надо сказать, что порою своим возмущением по поводу европейских претензий она прикрывает неумение или нежелание выполнять те или иные обязательства. Многое из того, что ожидает Брюссель от Москвы, по признанию самой России, необходимо, если страна собирается играть роль в ставшей глобальной экономике или поддерживать добрососедские отношения с ЕС.
Но за пределами этого необходимого лежит огромная серая зона. Почему, спрашивают российские дипломаты, мы должны 'приводить наши структуры в соответствие с европейскими', ведь 'мы же не собираемся стать членом Евросоюза'? Но как раз в этом и заключается проблема ЕС. То, что Россия не является потенциальным членом ЕС, в Евросоюзе считается данностью. Но что касается долгосрочных отношений с большим соседом, то никаких ясных представлений об этом в Европе нет. В европейском восприятии России доминирует разочарование, но одновременно ему свойственны и черты миссионерства. В феврале Европейский парламент принял резолюцию, в которой содержались серьезные замечания в связи с Чечней и внутриполитическим положением. Наряду с ними, однако, приводился целый свод наставлений о том, как Россия сможет вернуться на тропу благодетели. В документе говорится, что 'развитие в России идет не так, как представляло себе международное сообщество'. Словно она не оправдала надежд ЕС. И поэтому Москву нужно заставить исправиться.
'ЕС может влиять на ход развития в России, если решительно и четко будет обсуждать с ней трудные темы', - говорится в февральском документе Комиссии. После заключения договора о партнерстве с Москвой прошло семь лет, полных разочарования. И теперь внешнеполитические эксперты Комиссии намерены поступать более жестко. И поскольку 'русские хотя и стремятся, чтобы с ними обращались как с кем-то особенным, но сами не желают соблюдать правила', Комиссия теперь будет придерживаться другой линии. 'Теперь дела будут вестись только на основе взаимности', - говорит высокопоставленный дипломат в Брюсселе. А в одном конфиденциальном циркуляре предписывается держать на заметке стратегию переговоров с Москвой.
Однако попытки Комиссии с помощью 'документа о единых действиях' в четырех сферах 'совместной деятельности' - экономике, внутренней и внешней безопасности, а также научно-техническом развитии, - оказать давление на Москву не увенчались успехом. И европейцам снова приходится за неделю до сегодняшней встречи на высшем уровне идти на попятную: лучше уж делать ставку на 'политику маленьких конкретных шагов'.
Для стратегии, не говоря уже о представлении общего европейского будущего, что-то все как-то не складывается. В одном февральском документе секретариата Европейского Совета, поэтому говорилось на удивление самокритично: 'Быть может, Россия и трудный партнер, тем не менее, очевидно, что пока и ЕС не удалось однозначно сформулировать свои цели'. Одной из важнейших из них является развитие 'самостоятельного стратегического партнерства' с Россией.
Однако ЕС ничего не предпринимает, чтобы наполнить это намерение жизнью. Главы 25 государств и правительств, приняв в декабре прошлого года стратегию безопасности, не сочли нужным отвести России более чем две с половиной строки. После краха Советского Союза взоры Европы еще сильнее обратились на запад, где находится 'незаменимый' партнер, вместе с которым можно устремиться к созданию в мире 'могущественной силы добра'.
Неудивительно, что Россия чувствует неадекватное отношение к себе, когда фигурирует в стратегии безопасности Евросоюза лишь как 'важный фактор для нашей безопасности и нашего благосостояния'. 'Мы хотим не только быть поставщиком нефти, - говорит один российский дипломат, имея в виду европейские мечты с помощью российских нефтяных и газовых месторождений освободиться от арабской зависимости, - но и равноценным партнером'.
Позиция, о которой говорит Евросоюзу и господин Брок. Но Евросоюзу тяжело свыкнуться с мыслью о том, что необходимо постоянно поддерживать баланс между самим собой и Россией. Россией, хотя и бедной, но богатой сырьевыми ресурсами, лежащей на огромных пространствах, включая Сибирь, и вооруженной атомным оружием. Это объясняется двумя причинами. Во-первых, общей политике в отношении России мешают сепаратные шаги Германии, Англии и Франции. С другой стороны, идея баланса между двумя силами, доминирующими в Европе, противоречит принципу ЕС растекаться, словно амеба, принимая новые страны или связывая их узами 'добрососедской политики'. Возможно, европейцы делают это из добрых намерений, стремясь экспортировать мир, но в глазах русских это обретает черты агрессивной экспансии со стороны экономической и политической системы в целях изменения или изоляции России.
И хотя Москва не сопротивлялась приему восьми восточноевропейских стран 1-го мая, потому что знала, что это бессмысленно. Но за намерением ЕС теперь уже тесно привязать к себе еще и другие страны, вплоть до Южного Кавказа, в Москве наблюдают с растущим недоверием. Боязнь, что ЕС сможет вытеснить Россию на задворки континента, заставила недавно отца перестройки и гласности взяться за перо. На страницах Financial Times за день до расширения ЕС Михаил Горбачев предупредил Европу об опасности территориального азарта. Кто стремится к мирной и сильной Европе, писал он, должен приветствовать 'начавшийся процесс интеграции на востоке континента'. Руки прочь от политики Москвы - так следует понимать стремление России, Белоруссии, Украины и Казахстана создать 'совместное экономическое пространство' с прочными политическими связями.
Возможно, Москва рассматривает свою политику тоже как правильный путь в направлении к равноправному партнерству с ЕС в плане господства на континенте, но в Брюсселе шахматные ходы Путина воспринимаются с растущим недовольством. В систематической скупке украинских предприятий российскими фирмами Брюссель видит политику Москвы, направленную на торпедирование политики ЕС в отношении Украины. Не без нервозности ожидает в Доме ЕС его главный дипломат Хавьер Солана реакции Москвы в связи с усилением активности ЕС в Грузии. То, что нельзя безнаказанно везде толкаться и что у нее есть вес, с которым лучше всего считаться, Москва недавно весьма осторожно показала ЕС в Нью-Йорке. Неожиданно, за несколько дней до референдума на Кипре, Россия провалила резолюция Совета Безопасности по этому вопросу. С политической точки зрения, это почти не имело значения. Но послание в адрес ЕС было ясным: не считайте наше сотрудничество само собой разумеющимся. У нас есть своя политическая воля. И не забывайте, мы еще достаточно сильны.
Поэтому с растущим беспокойством ЕС задает себе вопрос, куда же, собственно, несет эту Россию? И как нужно обходится с ней. Жесткость рекомендуют, прежде всего, те, кому пришлось долго жить под кнутом Советского Союза. 'Российское общество не знает компромиссов', - предупреждает бывший заместитель министра обороны Венгрии, Иштван Дьярмати, от мягкой тактики на переговорах. При Путине Россия, якобы, снова скатывается 'к своим старым методам'. А бывший министра обороны Польши, Януш Онишкевич, заходит еще дальше, предупреждая об опасности создания на востоке агрессивной империи. Россия стремится 'установить господство в Европе с помощью энергоносителей'. Эти представители Восточной Европы считают неприемлемой и даже наивной привычку канцлера Германии улаживать все проблемы с помощью мужской дружбы с Путиным. Но и среди них нет единых взглядов на то, что же получится из их большого соседа. Онишкевич считает - новая российская империя с сильным и авторитарным вождем. Дьярмати же считает, что это государство пойдет на дно под грузом своих проблем, потому что даже сильный Путин ничего не сможет сделать с социальным неравенством, демографическим спадом, стремительным распространением СПИДа и наркотиков, а также потоком иммигрантов из Азии. Империя, или хаос - перспектива для ЕС не из приятных.
