Иво Даалдер (старший научный сотрудник Брукингского института) и Джеймс Линдсей (вице-президент и директор исследований Совета по международным отношениям)
ВАШИНГТОН. - На этой неделе исполняется два года с тех пор, как в своей речи в военной академии Уэст Пойнт президент Буш официально сформулировал доктрину упреждающего удара. 'Войну с террором нельзя выиграть, заняв оборонительную позицию, - заявил он собравшимся выпускникам. - Мы должны перенести боевые действия на территорию противника, сорвать его планы и выступить против самых страшных угроз до того, как они появятся. Мы оказались в мире, где единственный путь к безопасности - это путь активных действий. И наша страна будет действовать'.
В течение десяти месяцев Буш исполнил свое обещание, отправив американские войска за 7 тысяч миль, чтобы свергнуть Саддама Хусейна. Меньше чем через два месяца после начала бомбардировок Буш появился на борту авианосца 'Абрахам Линкольн' и объявил нескольким тысячам ликующих моряков, что 'миссия выполнена'. Сторонники нового подхода во внешней политике чувствовали, что доказали свою правоту.
Однако сегодня для доктрины упреждающего удара наступили тяжелые времена. Вместо того, чтобы продемонстрировать эффективность данного подхода, война в Ираке и ее последствия в конечном счете лишь подчеркнули его ограниченность. На прошлой неделе, выступая перед преподавателями и студентами Армейского военного колледжа, Буш говорил о приверженности прежнему курсу в Ираке. Однако возникшие за прошедший год проблемы американской оккупации позволяют предположить, что в ближайшее время президент вряд ли применит такую же тактику где-нибудь еще.
Доктрина упреждающего удара Буша превзошла все, о чем размышляли его предшественники. Конечно, возможность упреждающего использования войск рассматривали и они. Некоторые даже прибегали к ней - например, в 1998 году Билл Клинтон приказал атаковать фармацевтический завод в суданском городе Хартум, который американская разведка заподозрила в производстве нервно-паралитического газа. Однако концепция Буша ушла гораздо дальше от ответа на непосредственную угрозу нападения. Он выступал за упреждающие войны для смены режимов. США претендовали на право использовать силу для свержения лидеров, которые им не нравились, задолго до того, как эти лидеры могли стать угрозой для безопасности страны.
Радикальный отход Буша от практики прошлого основывался на двух положениях, которые, как показали события в Ираке, были неверными. Первым из них было убеждение, что у Вашингтона будет доступ к достоверным разведданным о намерениях и возможностях потенциального противника. Вражеское общество может быть закрытым, но современные шпионские технологии все равно в него проникнут. Американцы смогут подглядывать в секретные лаборатории вооружений и подслушивать разговоры, не будучи обнаруженными. Американская разведка сможет предупредить страну о надвигающейся опасности.
Сейчас, спустя 14 месяцев после свержения Хуссейна, это положение кажется сомнительным. Накануне войны в Ираке Буш сообщил стране, что 'информация, собранная нашим и другими правительствами не оставляет сомнений в том, что иракский режим по-прежнему владеет и скрывает некоторые из самых смертоносных видов вооружений, которые когда-либо были созданы'. Через неделю после начала войны министр обороны Дональд Рамсфелд заявлял, что 'мы знаем, где оно [оружие] находится'.
Однако прошло уже больше года, а американские войска до сих пор не нашли никакого оружия массового поражения (если не считать единственного артиллерийского снаряда с нервно-паралитическим газом зарином, выпущенного в 1980х годах). Данные разведки, собранные перед войной, оказались настолько неверными, что президент больше не пытается оправдать войну тем, что иракские программы оружия массового поражения представляли серьезную угрозу безопасности Америки.
Вторым положением, на котором основывалось желание Буша начать упреждающую войну, было убеждение, что благодаря передовым технологиям США расходы на войну будут если и не незначительными, то по крайней мере приемлемыми.
'Мы стали свидетелями наступления новой эры', - заявил Буш на борту 'Линкольна'. В прошлом 'военная мощь свергала режим, уничтожая страну. Сегодня в нашей власти освободить страну, уничтожив опасный и агрессивный режим'. Это убеждение, казавшееся таким верным в свете быстрого марша американцев на Багдад, кажется наивным после битв при Фаллудже и Наджафе. За 13 месяцев, прошедших с преждевременного заявления президента об окончании основных военных действий, расходы на войну серьезно возросли. Более того, акцент сместился с уничтожения режима на забытую, но гораздо более сложную задачу - восстановление государства после свержения 'плохого' лидера. Теперь мы слишком болезненно ощутили, что успешное избавление от тирана не гарантирует успех в создании стабильного и приемлемого правительства-преемника.
Учитывая, что иракская угроза оказалась гораздо менее значительной, чем нам ее представляли, а стоимость оккупации Ирака гораздо более высокой, нет ничего удивительного в том, что доктрина упреждающего удара резко утратила привлекательность. В начале года Госсекретарь США Колин Пауэлл сказал в интервью газете 'Вашингтон Пост', что если бы он знал военные возможности Ирака, как знает их сейчас, это изменило бы 'политические подсчеты; изменило бы ответ' на вопрос, начинать войну или нет.
Теперь многие американцы с ним согласны. Как показывают недавние опросы, большинство считает, что войну в Ираке не стоило начинать. Убедить их, а тем более остальной мир, начать упреждающую войну где-нибудь еще будет непосильной задачей.
Возможно, способность убедить общественность не так уж важна. Но оккупация Ирака серьезно сократила возможности американских войск. Для поддержания дислоцированных в стране войск на должном уровне Пентагон недавно решил перебросить туда 3600 солдат из Южной Кореи, впервые с начала 1990х годов сократив свой контингент на Корейском полуострове. Конгресс рассматривает законопроект по увеличению численности армии, но до сих пор Пентагон выступал против этой инициативы, и даже если она будет принята, на ее выполнение понадобится несколько лет.
Несмотря на это, американские войска все еще более чем способны наносить упреждающие удары по лагерям террористов или потенциальным заводам вооружений. Но они уже не смогут вести упреждающую войну, не говоря уже о том, чтобы разбираться с ее последствиями.
Иран и Северная Корея - два других члена 'оси зла' по Бушу - являются более серьезными военными противниками, чем Ирак. У Ирана в три раза больше населения, гораздо большая поддержка народная правительства и гораздо больше друзей за рубежом. У Северной Кореи, вероятно, есть ядерное оружие, а учитывая то, что Сеул расположен всего в нескольких десятках миль от демилитаризованной зоны, он, по сути, является заложником своего северного соседа.
Буш не тот человек, чтобы анализировать свои ошибки, а потому он не объявит об отказе от доктрины, сформулированной всего два года назад, публично. Однако рано или поздно любая доктрина должна оцениваться по практическим результатам. А это означает, что доктрина Буша об упреждающем ударе, каковы бы ни были ее намерения и цели, уже мертва.
