Номер от 7 июня 2004 года. На прошлой неделе специальный представитель Организации Объединенных Наций (ООН) в Ираке Лахдар Брахими (Lakhdar Brahimi) в своем импровизированном офисе в Республиканском дворце в Багдаде дал интервью корреспонденту журнала "TIME" Вивьен Уолт (Vivienne Walt).
Вопрос: Многие иракцы говорят, что Вы, в принципе, легитимизируете оккупацию.
Ответ: Послушайте, быть может, раньше и было какое-то основание для того, чтобы так говорить. Мы, возможно, легитимизировали оккупацию, когда оккупационные силы после окончания войны пытались здесь утвердиться. Сегодня оккупационные силы заявляют "Мы хотим уйти". Если мы в чем-то и помогаем оккупационным силам, то только в том, чтобы они ушли.
Однако я говорю иракцам, что, "если вы ожидаете, что в полдень 30 июня 135 тысяч американских солдат испарятся из Ирака как по мановению волшебной лампы Аладдина (Aladdin's lamp), то этого не произойдет". И еще я говорю каждый день, что "вам как суверенному правительству нужно будет сесть и обсудить, что будут делать американские солдаты, что им разрешается, чего не разрешается, и как их постепенно вывести из вашей страны".
Вопрос: Что Вы думаете о критике со стороны некоторых членов иракского Временного правящего совета, что Вы действуете по указке Вашингтона, который требует спасти запутанную ситуацию, созданную здесь американцами?
Ответ: Это мне весьма льстит. Я делаю то, чего от меня хочет ООН. Если всего год назад говорили, что ООН здесь не нужна, а сегодня заявляют, что ООН очень даже нужна, то я это приветствую, и этому должны радоваться все. Я полагаю, мы делаем то, чего давно уже хочет от ООН большинство иракцев. Даже когда я находился в Афганистане, я частенько получал всевозможные послания от иракцев, находившихся как в своей стране, так и за ее пределами, в которых меня спрашивали "А где же ООН? И где Вы лично?"
Когда в средствах массовой информации (СМИ) появляются сообщения, что Брахими формирует правительство, мне это ненавистно. Не думаю, что это именно то, чего я добиваюсь. Я только прислушиваюсь к тому, что сами иракцы говорят по поводу того, чего они хотят.
Вопрос: Будут ли в составе нового иракского правительства люди, которых Вы еще месяц назад не рассчитывали там видеть?
Все. Мы мало что знали о том, кто войдет в правительство. Всякий раз, когда упоминаешь какое-либо имя, зачастую оно известно только узкому кругу лиц из непосредственного окружения. Все остальные спрашивают "А кто это? Где он (она) был (была)?" И это означает, что у нас нет на примете пятерых кандидатов на каждую должность, из которых мы можем выбирать.
Вопрос: Насколько Вы уверены в том, что Ирак останется единой страной?
Ответ: Не думаю, что иракский народ может думать о какой-то другой реальной альтернативе. Всевозможный люд регулярно проводит опросы общественного мнения, и во всех этих опросах неизменно выясняется, что иракцы, с которыми вы разговариваете, заявляют, что не мыслят себе никакого другого Ирака, кроме того, который есть.
Вопрос: Верите ли Вы в то, что ситуация с безопасностью как-то улучшится после 30 июня?
Ответ: Мы все надеемся, что так и случится, но для этого придется приложить много усилий - самим иракцам. На этом я всегда настаивал. ООН ничего не делает самостоятельно.
Вопрос: Какие изменения в плане безопасности Вы отмечаете в сравнении с Вашими предыдущими посещениями Ирака? Я полагаю, что в плане тылового снабжения стало гораздо тяжелее.
Ответ: Ситуация с безопасностью просто невозможная. ООН не ООН, если двери ее представительства не открыты, а вы не можете выйти на улицу. Если так можно выразиться, мне дается лишь возможность ходить по улицам и беседовать с людьми. В нормальных обстоятельствах я так и поступаю. Тот факт, что я сам родом из этого региона мира, жил и работал здесь последние 40 лет - это все позабыто.
Вопрос: Вы, должно быть, чувствуете себя очень стесненным, изолированным.
Ответ: Я действительно изолирован. И это не просто ощущение. Мы пытаемся понять, что происходит в стране, общаясь с людьми, которые нас посещают. Но мы многое упускаем из-за того, что лично не бываем на местах событий. Нормально я бы каждый вечер обедал в домах людей, с которыми знаком уже давно. Но сейчас я не могу выйти на улицу.
Вопрос: Не является ли Ваша миссия в Ираке самой трудной из всех, которые у Вас были прежде?
Ответ: Возможно. Вообще говоря, когда нас просят приехать и помочь справиться с ситуацией, это происходит как раз потому, что ситуация трудная.
