Ричард Пайпс является почетным профессором истории в Гарвардском университете
3 июня 2004 года. Хотя Россия уже больше не сверхдержава, ее судьба продолжает волновать остальной мир хотя бы по той причине, что ее стратегическое расположение в сердце Евразийского континента оказывает прямое влияние на три крупных региона: Европу, Ближний и Средний Восток и Дальний Восток. В книге "Between Dictatorship and Democracy" (Между диктатурой и демократией), которую спонсировал Фонд Карнеги за международный мир, рассматривается вопрос о том, движется Россия к демократии и открытости или же снова возвращается к автократическим традициям.
Эта книга является результатом коллективного творчества, а три ее автора имеют прямое отношение к московскому отделению Фонда Карнеги за международный мир.
Вердикт 12 глав, в которых рассматриваются все аспекты современной политики России, неоднозначен. Раз за разом мы встречаем в книге такие фразы, как "сумеречная зона", "в переходном периоде", "в динамике". В сравнении с советской эпохой прогресс, достигнутый к настоящему времени Россией, справедливо расценивается как впечатляющий; однако с точки зрения ожиданий, вызванных демократическим энтузиазмом начала 1990-х годов, он признается разочаровывающим.
Авторы пытаются подчеркнуть все позитивное, однако они не могут совершенно подавить ощущение, что, хотя сегодняшняя России уже не является диктатурой, она "движется в направлении автократии". Эту тенденцию они приписывают президенту Владимиру Путину, который, по их общему мнению, держит в своих руках судьбу России.
Авторы дают обозрение электоральных процедур и приходят к заключению, что выборы "скорее всего, осуществляют квазидемократическую функцию", при этом власть предержащие продолжают пользоваться "несправедливыми преимуществами в период проведения предвыборной кампании". Политические партии слабы и, за исключением выборов в нижнюю палату парламента, "играют маргинальную роль". Россияне сторонятся участия в работе неправительственных организаций, в результате чего гражданское общество остается недоразвитым. Что касается сферы массовых коммуникаций, то "В последние 15 лет со средствами массовой информации (СМИ) произошел ряд имеющих серьезные последствия метаморфоз: их роль рупора демократических перемен периода перестройки поменялась в конце 1990-х годов на роль инструмента внутренней борьбы за власть между политической и деловой элитами. Ныне СМИ по большей части вернулись к той роли, которую они играли при советском коммунистическом режиме: пропагандистского аппарата правительства".
Не лучше обстоят дела и с судебно-правовой системой: закон слаб по причине того, что стремление к порядку превалирует над законностью и свободой, при этом под "порядком" как правительство, так и общество понимают "составляющую иерархической, а вовсе не демократической системы".
Одна из наиболее интересных глав посвящается отношению россиян к демократии. В теории россиянам нравятся демократические ценности, но на практике они "обладают высокой толерантностью к явно недемократическим явлениям, таким, как административное беззаконие" и "безнаказанные нарушения прав человека". Авторы этой главы, Владимир Петухов и Андрей Рябов, приписывают это несоответствие поверхностной концепции демократии. Ссылаясь на начало 1990-х годов, когда демократические идеалы пользовались поддержкой широких масс, они объясняют это следующим образом: "Свидетельства более высокого уровня жизни на Западе убедили российскую публику в том, что западные политические системы куда более эффективны, чем их собственная коммунистическая модель", и "решающим фактором этой перемены в отношении большей части общества были ощутимые экономические преимущества Запада, а не его политическая организация".
Однако этой перемене была предначертана короткая жизнь. Когда демократия не сумела быстро принести процветания, в обществе воцарилось разочарование, и сегодня не более 10% населения продолжают выступать за демократию.
Все рассуждения в книге показывают высокую информированность и здравомыслие авторов. Если выводы не настолько четкие, то это потому, что сама ситуация в современной России противоречива и неубедительна.
У книги два недостатка. Один - недостаточное внимание к экономическим факторам. В конце концов, рыночная экономика является естественным спутником демократии. Там, где основная часть богатств находится в руках граждан, правительство поставлено в зависимость от граждан в вопросе получения доходов и, по существу, ограничено в своих действиях. Хотя в сегодняшней России право собственности далеко не гарантировано, преобладающая доля производительных материальных ценностей страны перешла от государства в частные руки, освободив тем самым население от зависимости от правительства. Если бы авторы обратили внимание на этот факт, их анализы стали бы несколько более оптимистичными.
Второй, и более серьезный недостаток - отсутствие исторической глубины. Россия, если на то пошло, родилась не в 1991 и даже не в 1917 году. Ее политические институты и культура датированы многими столетиями, и, если россияне не доверяют демократии и независимой прессе или если они придают более высокую ценность порядку, чем свободе, то причина этого лежит в жизненном опыте, который накапливается еще с царских времен. Авторы игнорируют этот фон. Их ошибка характерна для американской политической науки, которая объясняет поведение тем, что происходит в данное время, а не тем, что произошло раньше, и проявляет тенденцию не учитывать историю.
Россияне, сбитые с толку миром, в котором они пока никак не могут найти безопасного места для себя, и поставленные в тупик неопределенностями свободы, инстинктивно прячутся в знакомый мир автократического правления. Поскольку опыт научил их, что при любом режиме они не могут влиять на действия правительства, они готовы разрешить своим правителям поступать, как тем заблагорассудится, пока те позволяют им преследовать свои личные интересы. Они глубоко аполитичны, потому что видят, что правительство мало что способно сделать для них, как и они - для правительства.
В книге цитируется специалист по российскому законодательству Стефен Холмс (Stephen Holmes): "Российское общество можно сравнить с неработающими песочными часами. Те, кто наверху, не эксплуатируют и не подавляют тех, кто внизу. Они даже не управляют ими, они их попросту игнорируют". То же самое можно было бы сказать о Московии 5 столетий назад. Это помогает понять, почему россияне были и продолжают оставаться такими безразличными к тому, что мы на Западе считаем необходимым: участие в политической жизни и гражданские права.
