Пролетая в вертолете над Грозным, который за десять лет войны был разрушен российскими бомбардировками и артобстрелами почти до основания, президент Владимир Путин мрачно заметил, что город в ужасном состоянии. Он сказал, что необходимо его восстановить, и незамедлительно издал соответствующий указ.
Министр экономического развития и торговли Герман Греф, которого вскоре также спешным порядком вызвали в Грозный, говорил в унисон президенту. 'Я был поражен состоянием чеченцев, - говорил он, - они деморализованы и подавлены'. А затем он изрек и нечто вообще невероятное: 'То, что мы видели сегодня на 'Минутке' [так называется центральная площадь Грозного], напоминает сцену из какого-то голливудского фильма'.
Нет, это не персональный театр абсурда Грефа или Путина, но квинтэссенция целого десятилетия абсурда. Случись Путину или Грефу наблюдать в таких же руинах свой родной Санкт-Петербург, им и в голову не пришло бы сравнивать его руины со сценой из голливудского блокбастера. Их реакция, да и реакция любого другого, была бы совершенно другой.
За что мы сражаемся в Чечне? Конечно, за территориальную целостность России. Однако вряд ли 'территориальная целостность' означает превращение земли в выжженную пустыню. Мы сражаемся за то, чтобы показать чеченцам, что они - граждане России. Однако при этом мы разрушаем их дома и селения и похищаем ни в чем не повинных мирных жителей, тела которых потом находят со следами пыток.
Возьмем, к примеру, дело капитана Эдуарда Ульмана и трех других агентов Главного разведывательного управления Генерального штаба, которые в 2002 году убили шестерых мирных чеченцев. Сначала разведчики обстреляли грузовик, в котором ехали эти шестеро, убив одного и ранив еще двоих. Затем Ульман связался со своим начальством, и ему приказали убить также и всех остальных и обставить все так, чтобы было похоже, что грузовик, в котором ехали боевики, подорвался на мине. Приказ был явно незаконный, однако Ульмана учили выполнять приказы, не задумываясь об их моральной ценности и соответствии международному праву.
Будучи верховным главнокомандующим Вооруженных Сил, подполковник Путин должен принять на себя ответственность за действия тех неизвестных офицеров, которые отдали капитану Ульману тот приказ. Тем более, что тот приказ был далеким, но довольно точным эхом собственной знаменитой фразы Путина о том, что Россия будет 'мочить' террористов 'в сортире'.
От лица правительства Путину следует извиниться перед родственниками тех безвинно погибших шестерых российских граждан. Такой жест произвел бы неизгладимое впечатление на чеченский народ, улучшил бы ситуацию в республике и помог бы предотвратить повторение подобных злодеяний в будущем.
Жаль, что ему это никогда не приходило в голову. В Чечне мы постоянно доказываем лживость своих красивых слов. Каждый божий день мы доказываем чеченцам, что никакие они не граждане России, что мы уже давно их таковыми не считаем, и что их города и деревни - тоже не часть России.
Здесь-то и кроется абсурдность этой войны. Безопасности России угрожает не чеченское движение сопротивления, как бы сильно оно ни было. Безопасности России угрожает присутствие в республике международных исламских террористов, проникших в Чечню под флагом ваххабизма в конце первой войны при активном содействии таких фигур, как Зелимхан Яндарбиев, Мовлади Удугов и Шамиль Басаев. Этим террористам плевать на Чечню и ее народ. Для них эта республика - плацдарм для распространения всемирной исламской революции, так же как и для 'интернационалистов', наводнивших Россию в 1917 году, страна была ни чем иным, как ступенью к развязыванию мировой коммунистической революции.
По мере того, как нас все сильнее и сильнее засасывает этот русско-чеченский ад, те лозунги, под которыми с обеих сторон начинался этот конфликт - независимость против территориальной целостности - теряют свое значение. Российские политики и чеченские лидеры должны поставить перед собой две основные цели: покончить со страданиями чеченского народа и выдавить из республики международных террористов, использующих республику как базу для нападений на Россию.
Мы должны понять, что те, кого мы привыкли считать врагами и против кого привыкли сражаться - чеченские сепаратисты вроде Аслана Масхадова, Ахмеда Закаева и других близких им лидеров, а также та часть чеченского народа, которая их поддерживает - становятся нашими союзниками, потому что радикальные исламисты разрушают, прежде всего, саму Чечню.
С международным терроризмом мы никогда не придем к соглашению, но с чеченским сепаратизмом достичь соглашения можно. Чтобы это сделать, необходимо проявить недюжинную политическую волю и сделать две простые вещи: прекратить беззакония, творимые федеральными войсками в Чечне и показать готовность сесть за стол переговоров со всеми, у кого с нами общие цели, даже с теми, кто поднимал оружие против нас, как в свое время это делал и сам покойный президент Ахмат Кадыров. И, наконец, нам пора перестать обращаться с чеченцами в России как с врагами, а не как с соотечественниками.
Если мы сможем это сделать, через десять-пятнадцать лет вооруженная фаза чеченского конфликта закончится сама по себе. Что будет потом, пусть решает уже следующее поколение. Как однажды заметил Путин: 'В конце концов, формальный статус Чечни для нас не так уж и важен. Нам важно, чтобы с чеченской территории не исходила больше угроза для России'.
Если через десять-пятнадцать лет Россия станет сильной и процветающей страной, ее уже не будет беспокоить сепаратизм Чечни, пусть недовольной, но утихомиренной. А если нет, то тогда у России будут проблемы и посерьезнее.
Андрей Пионтковский - независимый политический обозреватель.
