Если и был в истории мировых отношений странный союз, то им без сомнения стал тандем Рональда Рейгана и Михаила Горбачева. Когда они впервые встретились в ноябре 1985 г. в Женеве, весь мир затаил дыхание. Слишком уж разными были лидеры двух самых могущественных в мире государств, смогут ли они вести себя корректно по отношению друг к другу?
Президент Рейган был одним из самых убежденных сторонников капитализма и демократии и рьяным критиком советской 'империи зла'. Что касается генсека Горбачева, то он в свою очередь снискал славу преданного последователя идеологии коммунистической партии и откровенного противника блока НАТО и всего капиталистического мира. Но это не помешало двум выдающимся людям в течение пяти лет положить конец 'холодной войне', стать между собой друзьями и героями у себя на родине.
Было время, в особенности это справедливо в отношении первого срока пребывания Рональда Рейгана на посту президента США, когда казалось, что такой исход советско-американского противостояния в принципе не возможен. Уж слишком откровенным было презрение Рональда Рейгана по отношению к Советскому Союзу и его системе ценностей.
Для него советская империя была воплощением зла. Рейган был убежден на все сто процентов, что Советский Союз намеревается доминировать в Западной Европе так же, как он делал это в восточноевропейском регионе и пытался сделать в Афганистане. Ранее американский лидер не раз повторял, что не будет сидеть, сложа руки, и безучастно смотреть на то, как Советский Союз продолжает свою экспансию. Но для ее предотвращения Соединенным Штатам было необходимо предпринимать решительные и дорогостоящие меры.
С точки зрения американского президента, Соединенные Штаты безнадежно отстали от Советского Союза в военном отношении. Было бы сущим безрассудством, решил Рейган, вести переговоры с Cоветами до тех, пока американские вооруженные силы не сравняются со своим противником в военной мощи. Такое решение означало новый виток гонки вооружений, установку ракет 'Першинг II' в Германии и создание концепции противоракетной обороны 'Звездные войны'.
В глазах советских лидеров все это представляло серьезную угрозу не только потому, что Советский Союз не мог позволить себе участие в дорогостоящей гонке вооружений, но и ввиду того, что американская противоракетная оборона, в случае ее успешных испытаний, смогла бы перехватывать советские межконтинентальные ракеты в верхних слоях атмосферы. В этом случае Соединенные Штаты получали бы стратегическое преимущество в нанесении первого ракетного удара, в то время как Советский Союз лишался бы права на возмездие. Такой поворот событий разрушил бы и без того хрупкое равновесие, основанное на концепции ядерного сдерживания. Ни та, ни другая страна не отважилась бы на атаку, зная, что все равно будет уничтожена в результате ответного удара. Имея в своем распоряжении противоракетную оборону, Соединенные Штаты получали полную свободу действий, не боясь возмездия со стороны Советского Союза.
Другое дело, что техническая осуществимость такого проекта вызывала большие сомнения, и все же советское руководство не могло быть до конца уверенным в этом. Что оно точно знало, так это то, что Рейган объявил во всеуслышанье о своем намерении разбомбить Кремль. Это уже не шутки. Юрий Андропов, тогдашний генсек (1983-1984 гг.) и бывший глава комитета государственной безопасности, поверил в блеф Рональда Рейгана и приостановил участие Советского союза во всех консультациях о контроле над вооружениями. Мои русские друзья честно признались, что твердо верили в возможность упреждающего ядерного удара со стороны Соединенных Штатов. С их точки зрения они были на пороге ядерной войны.
В заслугу Михаилу Горбачеву можно отнести то, что он осознал невозможность победы Советского Союза в гонке вооружений с Соединенными Штатами. Во время драматической и во многом поворотной встречи с Рональдом Рейганом в 1985 году он дал свое согласие на возобновление переговоров о дальнейшем сокращении стратегических вооружений. Это как нельзя лучше подходило американскому президенту, который чувствовал, что Соединенные Штаты теперь достаточно сильны в военном отношении, чтобы вести на равных переговоры с Советским Союзом. Сотрудничеству между двумя странами в значительной степени способствовала убежденность Михаила Горбачева в том, что Россия отчаянно нуждается во внутреннем реформировании. Уже в скором времени Рейган и Горбачев постоянно летали друг к другу для совместных консультаций и вели себя как старые друзья.
Это было замечательное и удивительное время. Находясь в Соединенных Штатах, Михаил Горбачев любил выходить из своей машины и жал руки пришедшим посмотреть на него американцам, каждый из которых скандировал: 'Горби, Горби!' Что касается поездок Рональда Рейгана в Россию, то москвичи вычисляли маршрут президентского кортежа из аэропорта и приветствовали его с не меньшим энтузиазмом. Не стоит забывать и о знаменитой прогулке по Красной площади, которая казалась немыслимой всего каких-то пару месяцев назад.
Точно так же, как для восстановления американо-китайских отношений потребовался бескомпромиссный президент вроде Ричарда Никсона, конец 'холодной войне' положил ярый критик советской 'империи зла'. Парадоксально, но факт. Но без Горбачева Рональду Рейгану не удалось бы сделать ничего. В отличие от своих предшественников, пославших войска для предотвращения политических изменений в Восточной Европе, Михаил Горбачев сократил советское военное присутствие практически до нуля. Это позволило жителям восточноевропейских стран свергнуть диктатуру коммунистических партий, сравнять с землей Берлинскую стену и положить конец советской империи, что в последствии привело к распаду всего Советского Союза.
Историки должны отдать должное Рональду Рейгану, который видел слабости советской системы как никто другой в его время. Но если быть до конца справедливым, то не меньшего признания заслуживает и Михаил Горбачев, ответивший на инициативу американского президента в конструктивном ключе. Без сомнения, эти два политика представляли собой самый противоречивый и невероятный союз в мировой истории.
Примечание: Маршалл Голдман - заслуженный профессор советской экономики в Wellesley College, заместитель директора Центра Дэвиса российских и евроазиатских исследований при Гарвардском университете, автор книги 'Приватизация в России: реформы идут не в том направлении'.
