Каэн, Франция - После торжественной воскресной церемонии на пляжах Нормандии по случаю высадки войск союзников, президент Владимир Путин прибыл во дворец местной префектуры для проведения ряда встреч, а также для того, чтобы вручить моему 83-летнему дяде его первый в жизни паспорт.
Это была короткая и очень спокойная встреча, однако российские СМИ много рассказывали о ней в понедельник. Новость о том, что российский эмигрант всю жизнь прожил во Франции, так и не приняв никакого гражданства, поскольку, как объяснил мой дядюшка Андрей Шмеман, он "является русским", поразила российских репортеров так же, как поразила она когда-то известного российского режиссера Никиту Михалкова, включившего моего дядю в документальный фильм о российской эмиграции. Эта история дошла и до Владимира Путина, который, возможно, решил, что формально закончив разлуку Шмемана с родиной, он сможет что-то сделать для наведения мостов с русской диаспорой за рубежом.
Когда Путин вручал дяде Андрею паспорт, он сказал, что события 20 столетия привели к тому, что миллионы россиян оказались за рубежом.
Мой дядя ответил: "Я ждал этого момента всю свою сознательную жизнь. Я был воспитан в духе русских традиций, культуры и православия. В душе я всегда был русским".
Мой дядюшка не является ярым русским националистом. До ухода на пенсию он работал в художественной галерее на левом берегу Сены. Он сохранил любовь к хорошему вину и хорошей пище. В целом, он всегда жил в Париже спокойно и счастливо. Но он всегда оставался примером одного из типичных явлений нашего века: эмигрантом.
В каждом веке, в каждой эпохе были свои изгнанники и эмигранты. Однако в результате политических переворотов 20-го века целые народы - многие, чтобы избежать коммунистического тоталитаризма - оказались за пределами своей родины и всю жизнь стремились жить ее жизнью. В меньшем историческом масштабе нежели евреи - самая известная нация эмигрантов - многие диаспоры создали целые культуры с собственной историей, литературой, политикой, религией и землей обетованной. Для некоторых из них, таких как немцы, корейцы, вьетнамцы, мечтой было воссоединение; для других - поляков или венгров - возвращение на родину.
Русский опыт необычен тем, что большевики в результате своей революции уничтожили или изгнали почти всю интеллектуальную, военную, общественную и коммерческую элиту из огромной империи. Набоков, Бунин, Врангель, Нижинский, Кандинский, Кусевицкий, Шаляпин, Баланчин, Керенский, Сикорский, великие князья, генералы, архиепископы, профессора - все, кто не погиб, уехали на Запад. Позже к ним присоединились эмигранты новых волн. Фактически, произошла резкая трансплантация целой культуры. Носители этой культуры были убеждены, что их долгом является сбережение "русскости" во все время, пока их родина находится в заточении. Как написавший вечную жалобу всех изгнанников, 137-й псалом, эти люди присягнули никогда не оставлять свою родную землю: "И если забуду я тебя, пусть язык мой присохнет к моей гортани".
Однако неизбежно эмиграция постепенно ассимилировалась и рассеялась, особенно в Америке и других странах с давними эмигрантскими традициями. Мой отец (двоюродный брат дяди Андрея) Александр Шмеман, русский православный священник и богослов, в 1951 году с семьей уехал в США, найдя там свой Сион. В одном из разговоров, состоявшемся в 1977 году, он так размышлял о том любопытном мире, в котором родился: "Прежде всего я никогда и ниоткуда не эмигрировал. Я был рожден эмигрантом и хотя никогда не был в России, всю свою сознательную жизнь безоговорочно осознавал себя как русский - несмотря на то, что 30 лет прожил во Франции и воспринял как нечто близкое, почти родное, французскую культуру. А в последние годы, могу это сказать без преувеличений, я не только принял Америку, но и посвятил большую часть своей жизни работе в этой стране".
Но мой дядя никогда не задавался вопросом, к какому миру он принадлежит. Он объяснял, что факт непринятия какого-либо гражданства не был политическим актом. С получением французского паспорта он стал бы французом, каковым на деле не являлся. Путешествовал он по нансеновскому паспорту, документу, выдаваемому беженцам, и принятому в 1922 году Лигой Наций. Он имеет во Франции все социальные привилегии (его жена, сын и две дочери имеют французское гражданство). Высокий, спортивно сложенный, он учился в русской военной школе, основанной эмигрантами в Париже. Позже он стал главой ассоциации русских кадетов. В последние годы он помогал созданию нескольких таких школ в России - одной из них в Санкт-Петербурге, о которой со знанием дела говорил во время встречи Путин. Он также руководил организацией русских скаутов.
Короче говоря, он остался русским. В свои 83 года, имея на руках больную жену, ему вряд ли придется часто пользоваться новым паспортом. Однако больше он не эмигрант.
