10 июня 2004 года. Из всех мировых лидеров, собравшихся на этой неделе на саммит Большой Восьмерки, наиболее непринужденным был, безусловно, Владимир Путин. Все его коллеги обременены политическими или экономическими проблемами. Российский президент, должно быть, доволен собой.
Он только что был переизбран на второй срок волею более 70% российских избирателей. Его сторонники контролируют более двух третей мест в Государственной Думе, достаточно, чтобы изменить конституцию и, если он пожелает, дать ему возможность остаться во власти на третий срок. В придачу ко всему, взлетевшие вверх цены на нефть подпитывают экономику его страны, которая в прошлом году выросла на 7,3% и продолжала расти с темпом около 8% в первом квартале 2004 года. В государственную казну рекой текут доходы от нефтегазового сектора.
Однако в Москве настроение на удивление мрачное. Дело не только в том, что банда приободренных путинских чиновников повыдергивала политические перья очевидным критикам из числа русской либеральной интеллигенции. В подавленном состоянии находятся также традиционно горячие сторонники России в рядах делового мира.
Что касается собственно правительства, там воцарилась зловещая тишина. Все указывает на беспощадную драку между ведомствами, которые борются за власть при новом режиме. Давно обещанной г-ном Путиным радикальной реформы административных органов нет и в помине, и в стране процветает нерешительность. Снова стала видна в тревожных местах тяжелая рука служб безопасности. То же самое относится к коррупции.
Было бы неправильным преувеличивать. Атмосфера страха, которая пронизывала российское общество в недобрые старые советские дни, не возвратилась. Но снова вернулись подозрительность и недоверие. Возможно, они никуда и не девались.
Суть жизни в России составляет гражданское недоверие, нежелание доверять никому, кроме узкого круга родственников и друзей. Судя по результатам недавнего опроса общественного мнения, который проводил ведущий российский исследователь Юрий Левада, народ проявляет глубокое недоверие к таким, например, институтам, как суд, милиция и правительство. Некоторое уважение проявляется разве что к Русской Православной церкви и к армии. Уважают также г-на Путина: ему выразили доверие аж 62% опрошенных.
Все это, безусловно, свидетельствует о том, что путинская формула управления Россией не является непопулярной. Его система "управляемой демократии" - выборы при сильном пристрастии средств массовой информации (СМИ) и государственных институтов к сторонникам президента в сочетании с экономической реформой - является идеальным решением для постсоветской России, которая в ином случае оказалась бы в хаосе.
Очевиден политический контроль г-на Путина. Его блок "Единая Россия" захватил все влиятельные посты в Думе. Его поддерживают две ультранационалистические группы, "Родина" и неправильно названная Либерально-демократическая партия России. Коммунисты - единственная думская фракция, которая не привязана к президенту. По свидетельству Владимира Рыжкова, одного из последних семи независимых депутатов-либералов, "коммунисты сегодня являются одним из последних гарантов политического плюрализма в России". Что за ирония!
Вне Думы путинские порядки утверждают "силовики" - действующие или бывшие сотрудники служб безопасности, - которые во множестве вновь появились во многих ветвях власти и в экономике. Кажется, это не удивляет и не тревожит многих россиян. В недавней статье в журнале "Foreign Affairs" Ричард Пайпс (Richard Pipes) сообщает о проведенном в прошлом году в Воронеже опросе общественного мнения, в котором 88% опрошенных заявили, что, если бы им было дано выбирать одно из двух, они предпочли бы "порядок" "свободе". В другом опросе, на который он ссылается, 76% россиян высказались в пользу восстановления цензуры в СМИ.
Вся беда в том, что политический нелиберализм г-на Путина уже не компенсируется его экономическим либерализмом. Например, он пока еще не взялся за огромные монополии, которые по-прежнему господствуют в энергетическом секторе - газовый гигант "Газпром" и "государственная трубопроводная группа "Транснефть". Есть зловещие признаки того, что правительство хочет обанкротить и вернуть под свой контроль ЮКОС, наилучшим образом управляемую приватизированную нефтяную компанию, босс которой, Михаил Ходорковский, находится в тюрьме в ожидании суда за уклонение от уплаты налогов и мошенничество.
В дополнение, иностранные бизнесмены сегодня сомневаются в том, что правительство позволит перейти в иностранные руки контролю над какими-то еще предприятиями энергетического сектора. Националистически настроенные "силовики " считают нефть и природный газ неотъемлемой частью национального наследия России.
Аналогичные рассуждения блокируют подлинное право собственности в России и тем самым препятствуют развитию ипотечной системы, которая нужна для развития сектора частного жилья. К тому же "силовики" известны своей враждебностью ко всем формам интереса иностранцев к любому аспекту российской жизни.
Самые тревожные высказывания г-на Путина в его недавнем обращении к нации касались не свободы слова и не политической оппозиции, а неправительственных организаций. Он обвинил некоторые из них в том, что те "не защищают реальные интересы граждан" и " финансируются влиятельными зарубежными и российскими фондами", в то время как другие "обслуживают сомнительные группы и коммерческие интересы".
Сам язык, который он использовал, напомнил о завуалированных угрозах, которые звучали в советские времена. Это была атака на жизненно важную часть общества, которую он не контролирует. И в этом заключается действительное противоречие, которое составляет сущность политики г-на Путина. В своем стремлении контролировать все формы политической жизни он дает волю силам, которые удушат также и свободный рынок. Будучи в душе чиновником - и "силовиком", - он, кажется, не понимает эту проблему.
