Нужен всего один декрет, один комиссар и один отряд, скажем, в составе двух десятков вооруженных штыками красногвардейцев. Сначала были экспроприированы банки, потом угольные шахты, металлургические предприятия, сахарные заводы, текстильные фабрики, частные железные дороги, наконец, нефтяная промышленность. На календаре был 1918 год, Россия захлебывалась в крови гражданской войны, а слово 'национализация', огосударствление средств производства, как это тогда называлось, было на устах Ленина.
То же слово - 'национализация', - спустя 86 лет, в начале второго срока правления президента Владимира Путина и в эпоху посткоммунизма, стало снова ключевым в ходе политико-экономической дискуссии. Может ли призрак экспроприации поразить Россию в очередной раз?
В комитетах Государственной Думы сейчас идет обсуждение одиннадцати проектов законов. При этом особую активность проявляет кремлевская партия 'Единая Россия'. Она собирается принять после летних каникул свой проект. 'Единая Россия' имеет в российской Думе две трети голосов и обычно делает то, что ей поручает Путин. 'Объекты, имеющие стратегическое значение', могли бы снова отойти к государству, говорит Олег Морозов, заместитель председателя Думы и один из руководителей партии.
В качестве объекта вожделения он ясно называет нефтяной и газовый сектор. 'Не в полном объеме, не вся газовая отрасль, не вся нефтяная отрасль, но месторождения, считающиеся стратегическими', могли бы быть национализированы. Разумеется, будет, мол, выплачена компенсация.
Вопрос 'национализации' популярен не только среди депутатов, но и, согласно опросам, среди населения. Так, восемьдесят процентов россиян считают приватизацию в девяностые годы, превратившую миллионеров благодаря прекрасным связям в Кремле в миллиардеров, разбоем.
Действительно, между бедными и богатыми в России существует настоящая пропасть. В то время, как 30 миллионов человек вынуждены обходиться доходами ниже прожиточного минимума, 36 миллиардеров накопили состояние в размере 110 млрд. долларов США.
Согласно исследованию Всемирного банка, в общей сложности 23 крупнейших промышленных холдинга определяют судьбу сильно монополизированной российской экономики. 'Рокфеллерам (Rockefeller) потребовались три поколения, чтобы превратиться из разбойников, пройдя стадию капиталистов, в уважаемых предпринимателей. Мне для всех трех этапов понадобилось десять лет', - имел обыкновение говорить Михаил Ходорковский, бывший глава нефтяного концерна ЮКОС, против которого идет процесс по обвинению в мошенничестве. Наверное, многим россиянам показалось, что это слишком быстро.
Дискуссией на тему национализации Путин ставит под угрозу экономический подъем. 'Андрей, скажи нам, кто следующий?' Это вопрос, на который вынужден отвечать экономический советник Путина Андрей Илларионов. Речь тут всегда идет о черном списке с именами 15-ти ведущих предпринимателей, которые могли бы разделить судьбу Ходорковского.
Российская экономика растет динамичными темпами. Внутренний валовой продукт составит в этом году примерно семь процентов. Путин ставит честолюбивую задачу увеличить ВВП к 2010 году вдвое. Нефть для экономики России это проклятие и благословение: нефтедоллары, конечно, приносят в казну деньги, но и вызывают лень. Другие отрасли промышленности находятся из-за высокой цены на нефть в парализованном состоянии.
'Политическая стабильность, последовательное проведение экономических реформ, большая транспарентность и надежность, существенный экономический рос, а также новое поколение прекрасно образованных молодых людей и коренные изменения в предпринимательской культуре - это то, на чем можно строить предпринимательскую деятельность в России', - писал с энтузиазмом в своем ежегодном докладе Союз немецкой экономики. Однако неофициально можно слышать иное: 'Столь уверенно мы себя здесь в настоящее время не чувствуем'.
Дискуссия по вопросу экспроприации идет на фоне схватки за крупнейший российский нефтяной концерн ЮКОС. ЮКОС испытывает громадное давление Кремля. Его оказывают прокуратура и налоговые органы. После того, как налоговые органы выдвинули требование о доплате налогов в сумме миллиардов долларов, предприятие оказалось на грани национализации.
Именно ястребы из контрразведки ФСБ, близкие к Путину, считают крайне недостаточным государственное влияние на экономику. Контролируемый государством нефтяной сектор, так считают они, будет работать эффективнее, чем, если он находится в частных руках.
'Это глупость, - говорит Кристоф Рюль (Christof Ruehl), главный экономист Всемирного банка, курирующий Россию. - Наши исследования подтверждают: лучше государства хозяйствуют даже олигархи. Российское государство немыслимо плохой предприниматель'.
Экономические эксперты, такие, как Рюль, рекомендуют руководству, если оно хочет сломить всесилие олигархов, больше думать не о национализации, а о принятии антимонопольных законов и их настойчивой реализации.
Соответствующий российский антимонопольный комитет должен получить такие же права, как и орган во главе с Монти (Monti) в Брюсселе. В конце 19-го столетия правительству США, благодаря жесткому антимонопольному законодательству и его решительному осуществлению, удалось поставить американских 'королей-разбойников' в рамки государственных правил. У Путина, считает "Economist", тут иной подход, обязанный в большей мере феодализму, чем демократии. 'Законы могут быть слабыми. Но дамоклов меч, висящий над головой, обладает самой большой эффективностью'.
