Для россиян западная привычка улыбаться является признаком лицемерия, а не душевной теплоты
Странные вещи стали происходить в России. Пограничники - эта армия хмурых молодых людей, преграждающих вам дорогу, когда вы готовитесь ступить на русскую землю, получила приказ улыбаться. Видимо, такой же приказ получили и стюардессы 'Аэрофлота'. На протяжении всех десяти лет моей жизни, работы и поездок по России эти дамы только рычали и прикрикивали на пассажиров, периодически швыряя им на колени вареные яйца, призванные выступать в роли аэрофлотовского обеда. А сейчас они вынуждены постигать это нелепое искусство западной улыбки, растягивая губы, когда приветствуют вас на борту самолета.
Страна говорит, что пробудилась и начала понимать коммерческую выгоду от растягивания рта и пожеланий доброго дня. Она больше не хочет получать жалобы от туристов, проведших неделю с экскурсоводом 'Интуриста' и не видевших на его лице ничего, кроме недовольной гримасы.
Но на улицах Москвы слышны и другие мнения. 'Это же лицемерие, - возмущаются такие люди, - если продавец весь день простоял на ногах, обслуживая покупателей, к концу рабочего дня он начинает их тихо ненавидеть. И если он мне улыбнется, я все равно пойму, что он неискренен. Его улыбка не завоюет моего расположения'.
Русские признаются, что не улыбаются без причины. Однако когда на лице у русского появляется улыбка, она настоящая, а поэтому более ценная. Именно этот аргумент использует мой муж Александр. Как и все русские, он вздрагивает от неискренности того, что мы называем хорошими манерами.
Все эти 'спасибо', 'пожалуйста', 'извините'; все эти улыбки и другие социальные мелочи, делающие приятной нашу жизнь, раздражают русскую душу своей откровенной фальшью. 'Налей мне чаю', - говорил мне Александр, и я взрывалась, отвечая: 'Наливай сам!' В буквальном переводе на английский, без 'пожалуйста' и 'будьте добры' эта фраза звучит довольно грубо. На русском он звучит совершенно нормально.
Барьеры между культурами простираются далеко за пределы барьеров языковых. Поэтому перед нашей первой поездкой на Запад, к моим родителям в благовоспитанный Уорвикшир (Warwickshire) Александру пришлось пройти ускоренный курс обучения всем этим многочисленным 'спасибо' и 'пожалуйста', научиться улыбаться и говорить 'извините', даже если кто-то наступит ему на ногу.
Это очень задевало его. Слова 'не будешь ли так добр, чтобы передать мне соль, пожалуйста' вызывали в нем приступы раздражения. Он начинал нервно расхаживать по комнате.
'Бога ради, это же просто соль! Зачем говорить так, будто ты просишь об огромной услуге?'
Когда Александр в конце концов отдал свою долю вежливых улыбок чопорному Котсуолду, он пожаловался, что чувствовал себя там деревенским придурком - постоянная улыбка на лице является в России признаком идиотизма. Он в изумлении смотрел на меня, когда мы глотали отвратительную еду в гостях, а я тихо млела: 'Ммм. . . великолепно!' А когда я впервые принимала свекровь у себя в Москве, она заявила мне за обедом: 'В суп можно было положить и побольше специй'.
А когда после ухода свекрови я выразила свое раздражение по поводу ее реплики, Александр спросил меня: 'Ты что, хочешь, чтобы наши гости лгали?' Для русского наш политес улыбок - это сплошная ложь.
С другой стороны, если бы я в беседах с друзьями Александра буквально использовала свой культурно-лингвистический запас, со всеми его постоянными улыбками, 'спасибо' и 'пожалуйста', они посчитали бы, что мой муж связался с ненормальной. Поэтому я научилась жестокой неулыбчивой русской честности и пожиманию плечами.
Конечно, есть исторические причины того, почему русские скрывают свою улыбку. В стране, где государство традиционно было врагом своего народа и где даже ваш сосед мог на вас донести, приходилось учиться осторожности. С какой стати вы должны улыбаться незнакомцу на улице; а вдруг именно он собирается настучать на вас в КГБ? С какой стати ему вам улыбаться, если он не собирается заманить вас в пыточную на Лубянке? Опустить глаза, спрятать улыбку - это была просто тактика самосохранения. Не встречайся ни с кем взглядом, и тебя не заметят.
Однако в тепле и уюте кухонь собственных квартир, в окружении надежных друзей на лицах у русских появляются неподдельные прекрасные улыбки, слышится громкий и продолжительный смех. Но Александр серьезно обеспокоился бы, если по возвращении в Москву увидел бы широкую улыбку на лице пограничника.
У себя дома мы договорились следующим образом. Если мы говорим по-русски, он может сказать: 'Налей мне чаю' и угукнуть вместо 'спасибо'. Если мы говорим по-английски, он обязан добавлять 'пожалуйста', 'спасибо' и сдабривать все это улыбкой. Возможно, Россия может перенять подобную тактику - улыбаться иностранцам и сердито смотреть на своих.
А вот прикольный русский анекдот:
Новый русский покупает дорогое произведение искусства.
'Скажи-ка мне, - просит он художника, - почему эта картина какая-то непонятная, ничего в ней разобрать не могу?'
'Так я вижу мир', - отвечает художник.
'Да тебе надо очки купить, братан!'
