У российского народа есть привычка побеждать, когда от него этого меньше всего ждут

Вашингтон, 21 июня. — Меньше чем через две недели после празднования 60-летия высадки союзников Нормандии, Россия будет отмечать еще две памятные даты второй мировой войны, сформировавшие мир, в котором мы до сих пор живем. Американцы о них забыли, а зря.

Когда покойного фельдмаршала Бернарда Монтгомери, величайшего английского полководца XX века, попросили составить список военных ошибок, которых следует избегать, под номером один он написал: «Вторжение в Россию. Это всегда неудачная мысль».

22 июня 1941 года фюрер Адольф Гитлер привел эту неудачную мысль в исполнение. Он начал операцию «Барбаросса», тем самым развязав самую великую, героическую и кровавую войну в истории нашей планеты.

В следующие четыре года война унесла жизни 27 миллионов российских солдат и мирных граждан, а также 5 миллионов немецких военнослужащих, не говоря уже о миллионе европейцев, сражавшихся на стороне фашистов в битве под Сталинградом в 1942 году. 63-я годовщина этого невероятно страшного противостояния — до сих пор не оцененного и не понятого на Западе — будет торжественно отмечена во всех регионах России во вторник.

Одновременно вспомнят и о другой дате. Шестьдесят лет назад, 22 июня 1944 года, через три года после начала операции «Барбаросса», Красная Армия начала свою самую главную ответную кампанию.

Операция называлась «Багратион», в честь героя Отечественной войны 1812 года против еще одного европейского тирана, Наполеона Бонапарта. В историю операция вошла как «Белорусское сражение». Именно оно, а не Сталинградская и не Курская битвы, в конечном счете сломало хребет фашистской армии на востоке.

Штабные офицеры вермахта в Минске, столице Белоруссии, с неверием и возрастающим страхом наблюдали, как тактика «блицкрига», которую они с такой разрушающей результативностью использовали в течение пятнадцати месяцев, чтобы захватить просторы европейской части России, обернулась против них.

В течение месяца немецкая группа армий «Центр», бывшая стратегической опорой фашистской Германии в сердце России на протяжении трех долгих страшных лет, была уничтожена. Танковые колонны Красной армии окружили 100 тысяч лучших солдат, еще остававшихся у Германии. В общей сложности немцы потеряли 350 тысяч человек. Это было катастрофическое поражение, еще более крупное, чем под Сталинградом.

В военной истории Германии кампания называется «Разрушение группы армий „Центр“». Произошло оно одновременно с великой победой союзников в битве за Нормандию и во многом помогло ее успеху. По сравнению с потерями «Центра», потери формирований фельдмаршала Герда фон Рунштедта в Нормандии казались незначительными.

Военные успехи советской армии были еще значительнее. Когда американский генерал Дуайт Эйзенхауэр дал добро на главную операцию союзников на Западе, «Оверлорд», для ее отражения вермахт собрал 53 дивизии со всей Западной Европы. Однако более 180 гораздо более боеспособных дивизий Гитлеру пришлось оставить на востоке, где с ними в одиночку сражалась Красная армия.

Белорусское сражение не просто уничтожило гитлеровскую армию на востоке, оно также сделало Советский Союз ведущей военной державой Евразии, каковой он и оставался до своего распада в 1991 году.

Именно из-за этого сражения вся Центральная Европа, от Штеттина на Балтийском море до границы с Грецией, оказалась под контролем СССР, который опередил англо-американские войска.

Именно поэтому так несправедливы были республиканцы, критиковавшие умирающего Франклина Рузвельта за то, что он якобы «продал» Центральную Европу на Ялтинской конференции 1945 года. В этом отношении Рузвельт ничего не мог изменить.

В любом случае, на главные уступки советскому диктатору Иосифу Сталину пошел не он, а британский деятель, ставший идолом американских консерваторов-интернационалистов, — Уинстон Черчилль.

Именно Черчилль на встрече со Сталиным в Москве за много месяцев до конференции подписал известное соглашение на клочке бумаги, признававшее ведущую роль Советского Союза на всей территории Балкан, за исключением Греции. К тому времени Черчилль уже знал, что Польша, Венгрия и почти вся оставшаяся Центральная Европа окажутся под советскими войсками. Белорусское сражение это доказало.

После падения коммунистических режимов все это стало историей. Но Белорусское сражение — это еще и важнейший урок силы, выносливости и живучести русского народа, который нынешней американской администрации неплохо бы освежить в памяти.

За три года, прошедшие после 22 июня 1941 года, от рук фашистских захватчиков погибло 25 миллионов россиян. Ни одна страна не несла таких потерь со времен завоевания Китая монголами Чингиз-хана в XIII веке. Даже потери от ограниченного ядерного удара по России или США были бы несравнимо меньше.

Однако 22 июня 1944 года (дата была выбрана специально, чтобы отметить трехлетие вторжения) русские нанесли ответный удар. И, в отличие от немцев, победили.

Страдания и разруха, пережитые русским народом в годы войны, были гораздо страшнее бедности и национального унижения, с которыми он столкнулся после распада советской системы. Однако он пережил самые страшные несчастья и выиграл решающее сражение Второй мировой войны, сделав свою страну одной из двух сверхдержав мира.

Если Россия столь эффектно справились с ужасами операции «Барбаросса», было бы серьезной ошибкой предположить, что в будущем она останется периферийным, незначительным государством. Это особенно верно теперь, когда действующий президент Владимир Путин добился заметного прогресса в восстановлении влиятельного и авторитарного центрального правительства, одновременно стабилизировав уровень жизни в стране после катаклизмов прошлого десятилетия.

Урок, который «Багратион» наглядно преподал фашистскому вермахту 60 лет назад, остается актуальным и по сей день. Недооценивать Россию неумно — у ее народа есть привычка побеждать, когда от него этого меньше всего ждут.