Москва. - Московский аналитик UPI Питер Лавелль взял у Владимира Познера, одного из крупнейших деятелей российских СМИ и ведущего политических ток-шоу с высокой международной репутацией, интервью по теме 'российские электронные СМИ и политика'. Ниже приводятся отрывки из этой беседы.
UPI: Какие изменения произошли в деятельности электронных СМИ, особенно телевидения, за годы пребывания у власти президента Владимира Путина?
Познер: Основная разница связана с содержанием передач, выходящих в эфир. Что касается трех федеральных телеканалов, вещающих на всю страну не через местные отделения, а напрямую, то здесь вводятся ограничения с точки зрения передаваемых новостей и комментариев. Эти каналы прямо или косвенно находятся под контролем государства, и, очевидно, государство - иными словами, г-н Путин - не хочет, чтобы какие-то вещи появлялись в эфире.
Сюда входят следующие темы: Чечня, особенно любая критика (политики государства в отношении этого конфликта); дело (Михаила) Ходорковского ('олигарха', представшего сейчас перед судом по обвинению в уклонении от налогов и других правонарушениях) и любые его возможные последствия; а также сам президент Путин. На эти сюжеты сейчас, можно сказать, наложено табу.
Вопрос: Получает ли российская аудитория достаточно достоверной информации, позволяющей выработать обоснованную точку зрения о происходящих событиях?
Ответ: Если речь идет только о телевидении, о трех главных телеканалах, то ответ будет отрицательным. Зрители лишены возможности составить объективное мнение о том, что на самом деле происходит в Чечне. Они фактически не знают реальной подоплеки дела Ходорковского - хотя большинство людей поддерживают в этом вопросе президента из-за общей неприязни к так называемым 'олигархам'. Кроме того, люди мало что знают о самом президенте и принимаемых им решениях. Таким образом, можно сказать, что люди информированы сравнительно неплохо, но существуют некоторые важные темы, по которым они не получают информацию вообще или вынуждены искать ее в других источниках - например, печатных СМИ.
Вопрос: Не ведет ли знание о том, что существуют 'чувствительные', даже табуированные сюжеты, не подлежащие обсуждению в эфире, к определенной самоцензуре?
Ответ: Конечно, да. Подавляющее большинство россиян - по-прежнему 'советские' люди. Всего 13 лет назад Советский Союз еще существовал, так что каждый, кому тогда исполнилось двадцать, и кто воспитывался при этом строе (не говоря уже о людях старшего поколения), несомненно, испытал определяющее влияние системы. Тогда люди отлично знали, что можно говорить, а что нельзя - они даже не нуждались в специальных указаниях на этот счет. Это был внутренний рефлекс. Так что сегодня, когда в воздухе носится ощущение, говорящее вам 'Ну, этой темы лучше не казаться', в дело вступает павловский 'безусловный рефлекс', инстинкт самосохранения.
Вопрос: В научных и некоторых журналистских кругах идут споры относительно политического и экономического развития России. По вашему мнению, экономический прогресс несовместим с отсутствием политического плюрализма в том смысле, как его понимают в США?
Ответ: Хочу сказать американцам - подобная характеристика отдает пропагандой. Могу просто напомнить о Китае, где политическая свобода отсутствует. По сравнению с Россией, в Китае существует настоящая диктатура. В газетах и на телевидении не найдешь различных точек зрения - все напрямую контролирует государство и (коммунистическая) партия. В стране действует однопартийная система, и не проводятся выборы. И тем не менее все говорят об экономических успехах, о существовании там капиталистического свободного рынка. Так что если такая система работает там, почему нечто подобное не может сработать в других странах?
По-моему, происходит вот что: на Западе, особенно в Америке, существует мнение, что китайцы - ну, это китайцы. Им можно позволить жить так, как они считают нужным, а вот русские должны быть как мы, потому что они тоже белые. Поэтому то, что позволено китайцам, русским не разрешено.
И все же я считаю, что система свободного рынка в конечном итоге невозможна при отсутствии политического плюрализма. Рано или поздно Китаю придется менять либо нынешнюю экономическую систему, либо политический строй. Так что согласен: в долгосрочном плане экономический прогресс несовместим с отсутствием политического плюрализма.
Теперь, что касается России и Путина. Не стоит себя обманывать: Путин - не (Юрий) Андропов. Да, он работал в КГБ, когда эта организация называлась КГБ. Он работал в ФСБ - преемнице КГБ - и даже недолгое время возглавлял ее. Но эти две фигуры просто несравнимы. Андропов был коммунистом до мозга костей с очень узким кругозором. Если честно, я очень рад, что он не прожил дольше. Стоило ему осознать, что Советский Союз не в состоянии долгое время соперничать с Западом, в особенности с Соединенными Штатами, и противостоять им, я думаю, он развязал бы ядерную войну. Такое вот мышление было у этих людей. Путин никогда не сделает ничего подобного.
Необходимо понять, что в стране происходило раньше. В ельцинскую эпоху, когда в России, по идее, было больше свободы слова и демократии, в стране царил полный бедлам и кризис. И то, что этот человек - Путин - по-своему пытается навести в стране какой-то порядок, вполне понятно. Да, демократом его не назовешь. А как бы он мог стать демократом? С другой стороны, он уж точно - не гэбэшник-диктатор.
Вообще, когда я думаю о Путине, мне приходит на ум одна историческая аналогия - я имею в виду Шарля де Голля (бывшего президента Франции). Де Голль любил Францию, он даже считал, что Франция - это он сам. Он был убежден, что провидение вверило ему судьбу Франции. Это был крайне авторитарный человек: в конце концов, он же был генералом.
Но поскольку Франция - демократическая страна, там существуют механизмы, чтобы держать в узде даже такую личность, как де Голль. В этом смысле Путин очень напоминает де Голля. Он считает, что судьба страны находится в его руках. Сам он об этом не просил, и он чувствует огромную ответственность за будущее России. Однако разница состоит в том, что в России не существует механизмов, способных заблокировать любые его действия. А это, несомненно, опасно.
В целом, хочу сказать - не спешите набрасываться на Россию. Постарайтесь понять, что здесь происходит. В долгосрочном плане, я настроен весьма оптимистично. Сейчас мы переживаем трудные времена. Подумайте о масштабах бедности в России, о положении армии, об отсутствии среднего класса, о состоянии гражданского общества. Решение этих проблем потребует времени. Хочу сказать моим американским друзьям: с момента распада СССР не прошло еще и 15 лет, так что, пожалуйста, побольше терпения.
(Хочу поблагодарить мой 'кухонный экспертный совет' - Дэйла Херспринга (Dale Herspring), Роберта Брюса Уэйра (Robert Bruce Ware) и Тима Маккатчена (Tim McCutcheon) за то, что при подготовке к интервью они поделились со мной своими мыслями)
