Москва. Политические лидеры делают только то, чего от них ждет их население. Российский кинорежиссер Александр Сокуров считает, что у политиков, в целом, отсутствует способность действовать самостоятельно. Он относит их к классу 'официантов', обслуживающих общество тем, что оно может себе позволить, и озвучивающих только то, что это общество готово слышать. С этой точки зрения, выступление канцлера Шредера во время его краткого визита в Москву свидетельствует о том, что Германия преследует свои практические экспортные интересы и мудро отказывается от попыток экспорта своих представлений о законности. Для людей с либеральными взглядами это звучит, как насмешка.
В деле нефтяного концерна 'Юкос', который как раз в этот момент в результате залпов налоговых требований созрел для перехода в собственность государства, по словам Шредера, нет никаких признаков, что оно происходит не с помощью правовых методов. Российские и иностранные наблюдатели считают, что своим лобовым наступлением на самое эффективное отечественное предприятие стражи порядка хотят продемонстрировать, что может произойтим, если экономическое предприятие попытается вырваться из пут чиновничьего аппарата. Даже Организация экономического сотрудничества и развития в Париже только что осудила 'в высшей степени избирательное' применение правовых норм в отношении 'Юкоса'.
Однако Шредер, в ходе своего визита подписавший германо-российское соглашение о строительстве газопровода и расширении российско-германской сети супермаркетов, вовсе не собирался разбираться во всех треволнениях вокруг дела 'Юкоса', но зато прекрасно понял, что 'государство хочет собирать налоги'. После красноречивого молчания канцлера по вопросу Чечни, в отношении 'укатывания' российского медийного ландшафта и его хвалебных слов в адрес президента по поводу подозрительно выдающегося успеха на парламентских выборах, эти словесные объятия кремлевского друга было, наверное, самым поразительным примером реальной политики, которая не хочет позволять себе роскошь либеральных тонкостей. Осмотрительно обслуживая клиентов, 'официанты' подносят рабочие места и рынки сбыта и воспринимают российские правовые дебри как данность.
Справедливости ради нужно сказать, что прокурорская Немезида набросилась на когда-то образцовое предприятие в связи с тем, что его отец-основатель, сидящий уже более восьми месяцев в тюрьме Михаил Ходорковский, хотел избавиться от взрастившего его неписаного правового порядка своего отечества. Как делает вывод биограф Ходорковского Юлия Латынина, он был одним из первых героев российского накопления капитала, распознавшим ценность инвестиций в отношения с чиновниками. На головокружительной высоте своего карьерного полета он осмелился отказать в дружбе своим сановным прислужникам, а для себя даже наметил руководящую роль, не предусматривающую политическое 'обслуживание столиков'. Ходорковский, возможно, был единственным олигархом с социальным видением.
Вместо того, чтобы свое гигантское состояние вкладывать в яйца Фаберже, он с помощью своего фонда 'Открытая Россия' оказывал поддержку учителям в провинции и молодым ученым, а также либеральным партиям. Правда, отвлекаясь от личной неприязни между Ходорковским и Путиным и простив либеральному принцу его грехи в отношении либерализма, следует признать, что его 'американская' модель общественного устройства на базе мощных экономических центров могла бы подорвать государственность Росси, с ее колоссальной территорией, сложными для охраны границами и вечно плохо обеспеченным населением.
Даже в московском Гуманитарном Университете (РГГУ), считавшемся при директоре Невзлине, менеджере 'Юкоса', приоритетным объектом поддержки, хотя и сожалеют о потере финансирования, но в то же время с облегчением воспринимают развод со сверхмогущественным концерном. Стратегические инициативы или реформы должны проистекать от государства, - такой реально-политический итог историческому уроку своего отечества подводит историк Александр Сенин. К этому уроку, видимо, относится также и тот факт, что государство постоянно пытается компенсировать свою неудовлетворительную эффективность сверхширокими полномочиями.
Парадоксально, но в этом оно находит поддержку среди населения. Пренебрежение россиян к представителем родного государства не вызывает в них стремления к расширению своих свобод. Демократия для большинства продолжает оставаться бранным словом, и мало кто желает свободы прессы и многопартийной системы. В своей тюремной камере Ходорковский, видимо, обратившись в философа, тоже признал, что президент Путин, по сравнению со своими поданными, просто вызывающе либерален. И это делает рулевого Кремля, вынужденного маневрировать своим тяжелым кораблем между Сциллой олигархов и Харибдой государственных монополий, все-таки провидцем. Как таковой старший официант России, видимо, понял, что его клиентам будет легче поглощать черный хлеб потерянных социальных льгот, если взбитые сливки либерализма, политических свобод и свободы прессы вообще будут вычеркнуты из меню.
