Москва, 13 июля 2004 года. В понедельник Михаил Ходорковский, снова оказавшийся в зале судебных заседаний в связи с возобновлением слушаний его уголовного дела по обвинению в уклонении от уплаты налогов и мошенничестве, обратился с персональным призывом спасти от банкротства многострадальную нефтяную компанию "ЮКОС", предложив отдать свой пакет акций, чтобы предотвратить это банкротство и решить вопрос с недоплатой налогов.
Находясь в клетке для подсудимых, г-н Ходорковский в перерыве между судебными заседаниями через своего адвоката сделал корреспонденту газеты "The Financial Times" следующее заявление: "Крупные акционеры 'ЮКОСа' готовы отдать свои пакеты акций в распоряжение совета директоров 'ЮКОСа'. Если совету удастся договориться с правительством, эти акции можно было бы использовать для решения проблемы недоимок по налогам, вмененных компании 'ЮКОС'".
"ЮКОС", когда-то крупнейшая и самая успешная российская нефтяная компания, была доведена до банкротства в ходе широкого наступления на г-на Ходорковского и его деловых партнеров. Г-н Ходорковский через группу "МЕНАТЕП" контролирует около 44% акций "ЮКОСа". При нынешних рыночных ценах стоимость этого пакета акций составляет примерно 7,4 млрд. долл. США.
Г-н Ходорковский, одетый в черную рубашку с коротким рукавом и синие джинсы, через своего защитника сообщил, что идут переговоры (с правительственными чиновниками) о судьбе его компании, но не о его личной судьбе.
Ранее компания "ЮКОС" сделала заявление, что готова уплатить правительству свою задолженность по налогам в сумме 8 млрд. долл. в 3-летний срок. Вчера российское правительство сообщило, что изучает это предложение.
В понедельник маленький московский районный суд занимался процедурными вопросами и состоянием здоровья Платона Лебедева, делового партнера г-на Ходорковского и его подельника, помещенного в ту же клетку.
Однако это обстоятельство предоставило этим двоим возможность сделать первые заявления. Представители защиты обратились к суду с просьбой разрешить независимое полное медицинское обследование г-на Лебедева, у которого был диагностирован хронический гепатит, и который выглядит особенно желтушным.
Защитник г-на Лебедева сказал, что его клиент лишен нужного питания и может пить только кислое молоко, которое он сам заквашивает в тюрьме.
Защитник представил суду медицинское заключение доктора Джона О'Грейди (John O'Grady) из клиники при лондонском Королевском колледже (King's College, London), сделанное на основе направленной ему защитниками истории болезни г-на Лебедева. Г-н О'Грейди письменно подтвердил, что имеются априорные свидетельства того, что заболевание печени, от которого страдает г-н Лебедев, было недостаточно исследовано. Возможно, оно гораздо более серьезно, чем предполагает нынешний диагноз. (Состояние здоровья г-на Лебедева) заставляет всерьез думать о возможности того, что у пациента может быть цирроз печени или первичный рак печени".
На этом основании защита попросила провести независимое медицинское обследование, отложить рассмотрение дела в суде и выпустить г-на Лебедева из тюрьмы.
Судья попросил все стороны высказать свое мнение.
Г-н Ходорковский, казавшийся невозмутимым, встал и обратился к трем женщинам-судьям тихим, но исключительно твердым голосом: "Я считаю, что для российского общества и российского государства, которое Вы здесь представляете, важно продемонстрировать, что мы являемся нормальной и цивилизованной страной, и что здоровье и жизнь человека могут быть у него отняты только преступником ради денег, а в нашем обществе жизнь и здоровье человека ценятся превыше всего".
Представитель прокуратуры, выступавший на этом процессе в роли государственного обвинителя, делая длинные паузы между словами, возразил против этого и выразил серьезные сомнения относительно доверия к английскому врачу.
Г-н Лебедев, который время от времени попивал кислое молоко из зеленой пластиковой бутылки, держась за железные прутья клетки, которую охраняли шестеро солдат в камуфляжной форме, поднялся со скамьи. Вызывающим и все более конфронтационным тоном он выговорил прокурору за то, что тот оскорбил его родственников. "Я не могу квалифицировать Ваше заявление как добросовестное, но могу лишь назвать его беспринципным", - заявил он прокурору.
