Пожалейте, если сможете, самого богатого человека в России. Михаил Ходорковский, чье состояние оценивается в 15 миллиардов долларов, находится на скамье подсудимых по обвинению в мошенничестве, хищениях и уклонении от налогов и может получить до 10 лет тюрьмы. Его нефтяной компании - 'ЮКОСу' - предъявлен налоговый 'счет' на 3,4 миллиарда долларов, и правительство грозит конфисковать ее самые ценные активы. Хотя во многих странах, в том числе и в Америке, с богатыми подсудимыми зачастую обращаются даже слишком деликатно, к России это не относится: арестованному в октябре Ходорковскому было отказано в освобождении под залог, так что он не может готовиться к процессу в уюте одного из своих особняков, а в зале суда ему приходится сидеть в железной клетке.
Сегодня в России богатство чревато неприятностями. Стремясь покарать миллиардеров, выступающих против него, президент Владимир Путин решил превратить Ходорковского в наглядный пример для других, хотя Ходорковский и не первый, кого он избирает мишенью своего гнева. Не так давно миллиардер Борис Березовский, в 1990-е гг. 'серый кардинал' московских коридоров власти, предпочел изгнание в Лондоне железной клетке в зале суда - не исключено, что, останься он в России, его ждала именно такая судьба. После него на очереди оказался медиа-магнат Владимир Гусинский: вынужденный за бесценок продать свою империю, он должен сегодня довольствоваться участью изгнанника в Израиле.
Даже после их отъезда в России осталось достаточно супербогачей: по данным российского издания журнала 'Forbes', в Москве сегодня проживает больше миллиардеров (33), чем в Нью-Йорке (31).
Американских магнатов превозносят и общество, и политики, но их российских собратьев у себя в стране винят во всех бедах, постигших ее после распада СССР. Эти люди - их называют олигархами - сколотили свои состояния в 1990е гг. - бандитскую эпоху президентства Бориса Ельцина, когда российская экономика действовала в режиме кумовства, взяточничества и запугивания. Российские миллиардеры содержат целую армию прислуги и флот личных самолетов - сообщается, что один магнат заказал 'Боинг-767', оборудованный противоракетной системой - но сочувствия в путинской России им не купить ни за какие деньги.
Самые умные из московских олигархов поступают в соответствии с советом Чарльза Дарвина - приспосабливаются к новой обстановке, не высовываясь и проявляя лояльность. Лучше всего искусством вкрадчивой хитрости владеет Вагит Алекперов, президент компании 'ЛУКойл', входящий, как сообщается, в десятку богатейших россиян с личным состоянием почти в 4 миллиарда долларов. Он является главным соперником Ходорковского - до начала путинской кампании против 'ЮКОСа' их компании боролись за первое место в российской нефтяной индустрии - и в данный момент победителем в этой борьбе вышел Алекперов.
У пятидесятичетырехлетнего Алекперова - пронзительный, как лазерный луч, взгляд, способный растопить айсберг. Со своей стрижкой ежиком и коренастой фигурой, был бы отличным кандидатом на роль одного из персонажей в 'Клане Сопрано'. Он говорит тихо, порой сбиваясь на бормотание, как будто считает, что ему незачем произносить слова разборчиво - это вы должны слушать внимательно. И большинство его собеседников так и поступает, ведь он руководит компанией, контролирующей запасы нефти, сравнимые с 'Exxon Mobil' и дает рабочие места ста с лишним тысячам людей.
Оформление служебного кабинета говорит о человеке не меньше, чем стиль в одежде. Офис Алекперова в лукойловской штаб-квартире из стекла и стали в центре Москвы просторен, но в нем нет лишней мебели; стены и полы декорированы изысканным светлым деревом. Диваны и кресла обиты неяркой красной кожей - красное и белое - корпоративные цвета 'ЛУКойла'. На стене висит огромная рельефная карта мира, на которой лампочками отмечены места, где 'ЛУКойл' осуществляет свои проекты.
Целое созвездие таких огоньков, естественно, украшает Россию, но их можно найти и на территории Саудовской Аравии (так компания разрабатывает газовое месторождение в рамках проекта на несколько миллиардов долларов), а также Ирака (в 1997 г. 'ЛУКойл' заключил с Саддамом Хуссейном контракт на разработку месторождения Западная Курна, и сегодня фирма ведет переговоры с временным иракским правительством о возобновлении проекта). Лампочками отмечен и Египет, а также США, где 'ЛУКойлу' принадлежит сеть бензоколонок на Восточном побережье.
На письменном столе Алекперова из титана и стекла царит безупречный порядок - он не терпит неаккуратности - а на стене за его головой висит гобелен с изображением двуглавого орла - герба России. Если посетитель еще не понял, что к чему, то он обратит внимание на единственную фотографию на столе - черно-белый портрет, но не жены Алекперова или его сына-подростка, а президента Путина. Мысленно замените орла на серп и молот, а Путина - на Леонида Брежнева, и вы почувствуете, будто вернулись в советские времена.
'Политика мне близка, но есть разные способы участия в политике, - сказал мне Алекперов, когда мы недавно беседовали у него в кабинете субботним утром. - Я не могу позволить себе оставаться равнодушным к политике, но личных амбиций у меня нет. В связи с политикой у меня только одна задача - помогать стране и компании. Я не близок к г-ну Путину, но отношусь к нему с огромным уважением'.
Сегодня у российских миллиардеров одно правило - не становиться на пути у Кремля и по возможности не привлекать внимания к своему баснословному богатству. Навязчивость для олигархов теперь табу. Алекперов носит дорогие часы, но без кричащей роскоши, а манжеты большинства рубашек, что мне довелось на нем видеть, застегиваются пуговицами, а не запонками. Если он и подвержен каким-то излишествам, то не выставляет их напоказ: Алекперов ведет комфортабельную, но тихую жизнь. Ездит он, как и положено миллиардеру, в бронированном 'Мерседесе', сопровождаемом машинами с охраной, вооруженной сделанными по индивидуальному заказу автоматами. Однако личный самолет, на котором он летает, принадлежит компании - это всего лишь стандартный атрибут 'капитанов' нефтяной промышленности во всех странах - 'Боинга' в его ангаре не найдешь. Он ведет себя так, словно желает одного - чтобы его просто не замечали.
И все же Алекперов выглядит безобидно лишь для тех, чье внимание он не желает привлекать - политиков, общественности, и, в какой-то степени, журналистов. (Со мной он согласился побеседовать, потому что 'ЛУКойл' запустил серию международных проектов и стремится к известности в мировом масштабе.) Его бесцветность тщательно просчитана. Он - выходец из советской системы; считается, что она плодила в основном приспособленцев, идеологов и бездарей. Но в системе присутствовал и контингент компетентных людей: без них Советский Союз рухнул бы на несколько десятков лет раньше Берлинской стены, а Юрий Гагарин не вернулся бы из космоса живым. Они не выставляли свои знания напоказ - чтобы добиться влияния, им приходилось держаться в тени, ведь серые личности из Политбюро не переваривали 'рок-звезд'.
В ходе наших бесед Алекперов оживился только один раз - когда я спросил, почему он не жаждет известности и положения в политике, необходимых как воздух его собратьям из финансовых кругов. 'В моей области меня хорошо знают, - с живостью ответил он, имея в виду нефтяную промышленность. Этого мне вполне хватает. Ничего другого мне не нужно. Я не актер, чтобы выходить на сцену, учить людей, как им жить и что делать, и развлекать их. У меня другая специальность'.
Я провел вместе с Алекперовым почти двенадцать часов, присутствовал на заседаниях, которыми он руководил, и даже сопровождал его во время деловой поездки в Азербайджан, но за все это время он ни разу не повысил голос, не откинул голову назад в приступе смеха, и вообще не проявил каких-то явных эмоций, кроме нетерпения - судя по всему, его врожденной черты. И все же я подумал: может быть, когда рядом нет репортера, он ведет себя по-другому - скажем, швыряется в помощников пепельницами или устраивает вакханалии на раззолоченных дачах. Поэтому я попросил Марка Мобиуса (Mark Mobius), инвестора, специализирующегося на развивающихся рынках и члена правления 'ЛУКойла', привести какой-нибудь колоритный пример поведения Алекперова. Мы сидели в московском офисе Мобиуса - он приехал в город на заседание правления - и он вдруг расхохотался.
'Хороший вопрос, - произнес Мобиус, отсмеявшись. - Не могу припомнить, чтобы он сказал или сделал что-то колоритное или неординарное. Не знаю, каким был советский стиль руководства, но думаю, он воплощает в себе лучшие черты этого стиля. Он прежде всего - человек системы'.
В сегодняшней России единственная заслуживающая внимания система - путинская.
Путинскую систему трудно понять, не осознав, какое значение для нее имеет нефть. В 1980х гг. Советский Союз по добыче нефти занимал первое место в мире, превосходя даже Саудовскую Аравию. Большая часть из добываемых ежедневно 12 миллионов баррелей шла на нужды экономики самого СССР, а также его анемичных сателлитов - Восточной Европы, Кубы, Северной Кореи. Но не так уж мало - до 2 миллионов баррелей в день - оставалось для продажи за твердую валюту клиентам, не входящим в советский блок. Это было ахиллесова пята Советов. Как отмечает Питер Швейцер (Peter Schweizer) в своей книге 'Война Рейгана' ('Reagan's War'), 'аналитики из ЦРУ подсчитали, что при снижении нефтяных цен на один доллар за баррель Москва потеряет от 500 миллионов до миллиарда долларов жизненно необходимой твердой валюты в год'.
Советская империя не была 'грабительской' - в смысле присвоения богатств центром, как это делала Британия с Индией и другими колониальными владениями в 19-20 веках - наоборот, она истощала ресурсы Москвы. Без нефти наследникам Ленина было бы чрезвычайно трудно финансировать нуждающихся союзников, океанский флот, ядерный арсенал в 45000 боеголовок, четырехмиллионную армию, рекорды своих олимпийцев или космические станции. Во многом нефть для Кремля была важнее идеологии.
После распада СССР в 1991 г. добыча нефти в России сократилась почти вдвое. Одной из главных целей путинской администрации является возрождение экономики; если Советский Союз нуждался в нефти для финансирования своей империи, то Путин нуждается в ней для выполнения более скромной задачи - поставить Россию на ноги. С 1999 г., благодаря притоку инвестиций и стимулу в виде высоких цен, нефтедобыча в стране выросла на 50%. Сегодня Россия является вторым по величине экспортером нефти в мире после Саудовской Аравии. Согласно прошлогоднему докладу Всемирного банка, доходы от энергоносителей составляют 20% российского ВВП и большую часть ее экспорта. Другими словами, Россия стала чем-то вроде 'нефтяного эмирата'.
На первый взгляд, это хорошо. Экономика страны, влачившая в 1990х гг. жалкое существование, заработала так, что сам Алан Гринспен (Alan Greenspan) был бы доволен. В прошлом году темпы роста достигли 7,2%, а валютные резервы превысили 80 миллиардов долларов. Спрос и предложение пришли в соответствие друг с другом; многие россияне уже не ощущают угрозы нищеты. Правительство поставило задачу удвоить ВВП страны к 2013 г.
Однако мировой опыт свидетельствует о том, что изобилие сырьевых ресурсов в долгосрочном плане редко превращается в манну небесную для развивающихся стран, этими ресурсами обладающих: их экономику, и даже общества, поражает коррупция, мегаломания и конфликты, росту которых зачастую способствует наличие энергоносителей или минеральных ресурсов. В экономической теории это явление называется 'сырьевым проклятием'.
В богатой сырьем стране вроде России, у руководства неизбежно возникает соблазн злоупотребления властью по причинам, связанным с политической или материальной алчностью. Попросту говоря, слишком много легких денег проходит через руки слишком немногих людей. Классическим примером здесь является Нигерия: ее доходы от нефти за последние десятилетия составили несколько сот миллиардов долларов, но в стране царит полный хаос - нестабильность, коррупция, конфликты.
Иные последствия сырьевого проклятия можно наблюдать в Саудовской Аравии - богатства, присваиваемые королевской семьей, используются, среди прочего, и для того, чтобы купить лояльность фундаменталистских лидеров, в результате чего фанатизм на Ближнем Востоке и за его пределами растет как на дрожжах. В Ираке, обладающем вторыми по величине разведанными запасами нефти в мире, Саддам Хусейн использовал сырьевые доходы для развязывания войн с Ираном и Кувейтом.
В целом же нефтяные богатства лишают страну стимула для развития несырьевых отраслей. В конце концов, к чему тратить на это силы, когда деньги буквально валяются под ногами? Однако при такой однобокой ориентации возникает одна проблема - страна, чьи доходы связаны с каким-то одним видом продукции, развивается по принципу маятника: стоит ценам на эту продукцию спикировать вниз, и ее экономика тоже летит в пропасть. Конечно, наличие нефти и руды не всегда приводит к печальным последствиям: так, в 20 веке Британия и Норвегия сумели разумно воспользоваться своими нефтяными доходами. Но их успех связан в основном с тем, что еще до открытия нефти у этих стран имелись развитые политические и экономические институты; и этот пример все же является скорее исключением из правил.
'Парадоксальное явление, когда страны со скудными сырьевыми ресурсами в экономическом отношении перегоняют страны, богатые сырьем, является постоянным лейтмотивом экономической истории, - пишут Джеффри Сакс (Jeffrey Sachs) и Эндрю Уорнер (Andrew Warner) в своем фундаментальном труде, изданном в 1995 г. - В 19-20 столетиях бедные ресурсами страны вроде Швейцарии и Японии в экономическом развитии оставили позади такие страны, как Россия с ее сырьевым изобилием. В последние 30 лет рекордные экономические показатели в мире принадлежат новым индустриальным странам Восточной Азии со скудными сырьевыми ресурсами - Корее, Тайваню, Гонконгу, Сингапуру - а многие богатые сырьем страны, вроде Мексики, Нигерии и Венесуэлы с их нефтяными запасами, пришли к экономическому банкротству'.
В России нефтяной бум - за которым вполне может последовать бум газовый, ведь страна обладает третью мировых запасов природного газа - сыграл ключевую роль в формировании олигархической власти. Без контроля над большей частью сырьевых ресурсов страны, в том числе металлов, олигархам было бы куда труднее 'купить' себе политическое влияние и ограничить власть государства. Поэтому-то путинские репрессии против них приветствует как большинство россиян, не относящихся к кругу миллиардеров, так и большинство иностранных инвесторов: восстановление власти государства дает России возможность стать нормальной страной - если, конечно, Путин не поддастся финансовым и политическим искушениям, преследующим его каждую минуту.
Вагит Алекперов не понаслышке знает, какие соблазны несет с собой нефть. Он родился в 1950 г. в Баку, столице Азербайджана - тогда одной из советских республик и главного центра нефтяной промышленности СССР. Его отце Юсуф - мусульманин-азербайджанец - умер, когда Вагит был еще ребенком; мать Татьяна - русская православная - жива до сих пор. (Алекперов благоразумно держит в кабинете Коран и Библию в кожаных переплетах, чтобы избежать кривотолков о том, какой бог для него 'главнее').
Он был усидчивым ребенком, не любившим забавы - в его полуофициальной биографии говорится, что старшая сестра буквально выгоняла его из дому поиграть. Он хорошо учился в школе, затем закончил Азербайджанский институт нефти и нефтехимии и поступил на работу на Нефтяные камни - легендарное месторождение в Каспийском море. Условия труда напоминали романы Диккенса. Ему пришлось жить на примитивных нефтяных платформах, подверженных взрывам, пожарам, штормам и другим катастрофам. Однажды при взрыве на платформе Алекперова выбросило прямо в бурные волны Каспия, и ему пришлось спасаться вплавь.
Однако Алекперов был не только крепким, но и умным парнем - в 1970х гг., когда центр советской нефтедобычи переместился в Западную Сибирь, его назначили руководить новыми месторождениями возле Когалыма. Среди окружающих его имя легенд есть и такая история - когда ремонтники боялись приблизиться к прорвавшейся трубе -любая искра могла вызвать взрыв - Алекперов подошел к трубе, сел на нее и велел им приступать к работе. Теперь работяги по крайней мере знали - в случае взрыва начальник погибнет вместе с ними.
В 1989 г. его вызвали в Москву - он стал самым молодым заместителем министра нефтяной промышленности в СССР - в тот момент Алекперову не исполнилось и сорока. Момент для вступления в новую должность, как оказалось, был чрезвычайно удачным. Генеральный секретарь Михаил Горбачев распахнул двери для иностранных инвестиций, и западные нефтяные компании начали заводить друзей в Москве. В 1990 г., когда 'British Petroleum' организовала визит группы советских нефтяников в Британию, Алекперову было поручено подобрать состав делегации. Ее руководителем он назначил себя самого.
Рондо Фелберг (Rondo Fehlberg), в то время один из менеджеров BP, рассказал мне в телефонном интервью, что в ходе той поездки Алекперов сразу же взял дискуссию в свои руки, строгим тоном попросив руководителей BP объяснить, как создается современная нефтяная компания. Когда Фелберг повез гостей из Москвы на одну из буровых BP, где царила невероятная по советским меркам чистота и тишина, те были настроены скептически. 'Они поначалу отказывались верить, что здесь добывается нефть, - вспоминает Фелберг. - Они подумали, что это западный пропагандистский трюк. Мы заставили их потрогать трубы руками, чтобы они почувствовали, как по ним перекачивается нефть'.
Фелберг заметил, что гости о чем-то тихо переговариваются между собой; лишь много лет спустя он понял, почему они имели вид заговорщиков. Хотя до безвременной кончины СССР оставался еще год, а другие будущие миллиардеры и не мечтали о богатствах, которые достанутся им в 1990х гг., Вагит Алекперов уже планировал взять под контроль главные нефтяные мощности рушащейся страны. В то время его месячной зарплаты не хватило бы, чтобы расплатиться за бизнес-ланч в 'Клэридже'.
Законы, регулировавшие приватизацию государственного имущества в разваливающемся СССР, были чрезвычайно просты: их фактически не существовало. В откровенном интервью Сабрине Тавернайз (Sabrina Tavernise), репортеру 'New York Times', работающей над документальным фильмом для канала PBS, живущий в лондонском изгнании олигарх Борис Березовский объяснил, как он приобрел первую собственность: 'Советские бюрократы не верили, что капитализм победит. Даешь чиновнику 10000 долларов, и получаешь документ на владение. Они ни на секунду не верил, что завод останется в частных руках. Он был убежден, что красные вернутся и отберут его'. В том же фильме, в интервью, снятом за несколько недель до ареста, Михаил Ходорковский спокойно признает: 'В то время российское законодательство позволяло нам делать вещи, немыслимые в западном деловом мире'.
Перед крушением Советского Союза Ходорковский был среди тех предприимчивых молодых людей, кто сумел воспользоваться реформами горбачевской эпохи для создания торговых фирм, официально называвшихся кооперативами. Фирма Ходорковского называлась Центром научно-технического творчества молодежи. Первые его сделки были связаны с торговлей компьютерами и валютным обменом, а его успех обусловливался двумя причинами: будучи заместителем секретаря комитета комсомола в своем институте, Ходорковский отчасти принадлежал к системе, и, кроме того, обладал блестящей деловой смекалкой.
Помимо этих молодых протокапиталистов, в то время появилась и другая группа так называемых 'красных директоров' - государственных служащих вроде Алекперова, которые использовали свое номенклатурное влияние, чтобы, когда система рухнула и все пошло на продажу, завладеть предприятиями, которыми они же и управляли. После возвращения из поездки в Британию, в обстановке близящегося краха СССР, Алекперов начал закладывать основу для создания 'вертикальной' нефтяной компании, которая одновременно занималась бы разведкой, добычей, очисткой и продажей нефти. В рамках советской системы эти функции были разделены, но Алекперова посетило озарение - он понял: важно не просто приватизировать отрасль, но сделать это так, чтобы можно было создавать устойчивые в финансовом отношении предприятия. В знак признания этого новшества, его полуофициальная биография носит название 'Вертикаль'.
'ЛУКойл' был создан постановлением Совета министров, принятым в последний момент - в ноябре 1991 г., за считанные недели до распада Советского Союза. В состав компании вошли три месторождения, числившихся среди самых крупных в советской нефтяной отрасли - Лангепас, Урай и Когалым - а также несколько нефтеперерабатывающих заводов; ее название составлено из первых букв названий этих месторождений. Алекперов покинул пост исполняющего обязанности министра нефтяной промышленности СССР - приобретавший все более призрачный характер - и стал президентом и председателем правления 'ЛУКойла'.
Так кому же принадлежал 'ЛУКойл'? Ответ прост: всем и никому. Как и другие предприятия, созданные на базе советской промышленности, 'ЛУКойл' стал собственностью российского государства. В 1993 г. он был преобразован в акционерное общество, и работники фирмы, как и все остальные, получили ваучеры. Рабочие российских предприятий, получившие ваучеры, считали их бесполезными бумажками. Поэтому, когда сомнительные фирмы начали предлагать им продать ваучеры, большинство рабочих охотно расстались с ними: они были бедны, нуждались в деньгах, и представить себе не могли, что владельцами многих финансовых компаний, скупавших их ваучеры, были руководители предприятий, на которых они работали. Эти руководители, владевшие общей картиной состояния дел на предприятии и в экономике, понимали, что на самом деле ваучеры имеют немалую ценность. Тем не менее, точно неизвестно, каким образом Алекперов сосредоточил в своих руках 10,4% акций компании, когда он приобрел этот пакет и сколько за него заплатил. 'Я уж точно понятия не имею, как это делалось, - говорит Мобиус. - Думаю, этого не знает никто'.
Лишь в 2002 г., после начала торговли акциями 'ЛУКойла' на Лондонской бирже, Алекперов публично сообщил о размерах принадлежащего ему пакета. При этом многих аналитиков финансового рынка удивило то, что он так мал. В конце концов, Ходорковскому принадлежит более трети акций 'ЮКОСа', а пакет Романа Абрамовича, купившего в прошлом году лондонский футбольный клуб 'Челси', в нефтяной компании 'Сибнефть' составляет почти 50%.
Вместо того, чтобы выталкивать соперников локтями в бесцеремонной манере Ходорковского - сообщается, что однажды тот в последнюю минуту тайно изменил место собрания акционеров, чтобы миноритарные акционеры не могли на нем присутствовать и проголосовать против увеличения акционерного капитала, 'размывавшего' их долю - Алекперов разделил акции компании со значительной группой менеджеров, служащих, инвесторов и рабочих. 'Он вел себя более цивилизованно, - отметил один западный банкир, с которым я беседовал в Москве. - Поскольку он был первым, возможно, он просто не осознавал, что может забрать все себе'.
Ходорковский, напротив, старался забрать все себе. Преступление, за которое его сейчас судят, было сравнительно незначительным, но весьма типичным. Как утверждают представители обвинения, в 1994 г. фирма, находившаяся под контролем Ходорковского и нескольких его партнеров, за 225000 долларов приобрела 20% акций крупного завода по производству удобрений 'Апатит', пообещав вложить в предприятие 283 миллиона долларов. Пакет акций был приобретен на аукционе - по данным прокуратуры все четыре участвовавшие в нем фирмы были подставными компаниями, которые контролировал Ходорковский. Ходорковский с партнерами выиграли аукцион, заплатив цену, которая считалась бы необычайно выгодной, даже если бы они не забыли об обещанных инвестициях в размере 283 миллионов; однако, как утверждает следствие, выполнением этого обещания они не озаботились. В середине июля на суде Ходорковский отверг эти обвинения, заявив, что они 'одинаково абсурдны с точки зрения закона и здравого смысла'.
Сделка по 'Апатиту' выглядит скромно по сравнению с крупнейшей по масштабам и крайне противоречивой акцией по передаче государственной собственности в руки олигархов. В 1995 г. Ельцин, столкнувшись с перспективой поражения от коммунистического кандидата на предстоящих президентских выборах, нуждался в поддержке олигархов, которые к тому времени уже приобрели немалые богатства и влияние. Ельцин и 'младореформаторы' из его окружения разработали закулисную схему под названием 'залоговых аукционов'.
Журналистка Кристия Фриленд (Chrystia Freeland), автор авторитетной книги об этой эпохе, описывает ее как 'сделку с дьяволом' в фаустовском духе. 'По сути, - пишет она, - система залоговых аукционов была простым обменом собственности на политическую поддержку. В обмен на часть ценнейших российских компаний группа бизнесменов - олигархи - использовала свой политический вес в поддержку Кремля. Это решение, заключает Фриленд, 'было равносильно решению заложить драгоценности российской короны'.
Егор Гайдар, экономист, ставший инициатором первой волны перемен в ельцинскую эпоху, сегодня считает, что, сразив одно чудовище - призрак возвращения коммунистов к власти - авторы этой идеи породили другое. 'В какой-то степени олигархи считали себя подлинным правительством России, - заметил он в разговоре со мной, - и в какой-то степени они и были подлинным правительством. Они без труда добивались увольнения министров и сажали на их место лояльных к себе людей'.
В июле 2000 г. Путин, пришедший к власти после ухода Ельцина в отставку в последний день 1999 г., устроил в Кремле знаменитую встречу, в ходе которой он сказал олигархам, что те могут сохранить приобретенную сомнительным путем собственности, но лезть в политику им отныне запрещается. 'Подавляющее большинство согласилось, и они сохранили богатство и влияние, обладая связями на разных уровнях власти, - отмечает Гайдар. - Некоторые выразили открытое несогласие'.
Среди тех, кто возражал, Вагита Алекперова не было.
'Мы в 'ЛУКойле' знаем, как надо действовать, не переходя границ, - заявил в беседе со мной Валерий Грейфер, председатель правления 'ЛУКойла' и доверенное лицо Алекперова. - Ходорковский границ не знал. Он не понял, что с переходом власти от Ельцина к Путину обстановка изменилась. Очень многое изменилось'.
