Там его пытали - за то, что он поддержал партию реформаторов
Пятница, 2 августа 2002 года. У Олега Лискина благополучно завершилась очередная рабочая неделя в московском 'Легпромбанке'. Вечер он собирался провести в компании друзей. Однако все получилось иначе. В пять вечера, после окончания смены произошло событие, из-за которого банковской клерк с ежемесячным окладом в шесть тысяч долларов превратился в беженца и претендента на политическое убежище в Берлине. Теперь, спустя ровно два года ему грозит депортация из ФРГ.
Судьба Олега Лискина в каком-то смысле похожа на судьбу человека, известного сегодня не только в России, но и по всему миру. Этот человек - крупный бизнесмен Михаил Ходорковский, чью нефтяную компанию российское государство в эти дни разбивает на мелкие куски. Однако есть и различие. Олегу Лискину, вероятно, приходится еще труднее, потому что о его деле почти никому не известно.
Его 'Легпромбанк', имевший филиалы в Новосибирске и Санкт-Петербурге и насчитывавший более 1200 сотрудников, больше не существует. Он исчез так же, как это ранее случилось с телевизионным проектом олигарха Владимира Гусинского, а через какое-то время, вероятно, произойдет и с ЮКОСом. Названия банка, телеканала и нефтяной компании часто упоминаются вместе. Эти структуры близки либеральной партии 'Яблоко', которая объединяет сторонников реформ. Гусинский бежал в Испанию, глава ЮКОСа Ходорковский сидит в следственном изоляторе, а руководитель 'Легпромбанка' Андрей Дробинин живет в Берлине в качестве беженца по еврейской линии.
Многое из того, что рассказывает о себе 35-летний Олег Лискин, позволяет считать его жертвой политической травли. Его история - это что-то вроде уменьшенной копии скандала с Ходорковским. На ее примере видно, как в России не оправдываются ожидания тех, кто ждет обновления, а предполагаемые политические противники выводятся из игры. Тех, кто стремится к переменам, сбивает с ног чудовищная машина авторитарной бюрократии, коррумпированной юстиции и правоохранительных органов, которые погрязли во взятках. А за всем этим стоят политики, которые боятся, что реформы могут ограничить их власть.
'Я был на пике своей карьеры', - говорит Олег Лискин. Несколько часов назад представители берлинской юстиции распорядились поместить его в изолятор для лиц, подлежащих выдворению из страны. Он никак не может поверить, что судьи приняли такое решение, не потрудившись посмотреть видеозапись, сделанную в помещении 'Легпромбанка' в ту злополучную пятницу два года назад. На пленке, которую Лискин возит с собой, видно, как два десятка мужчин вламываются в банковский офис. Один из них называет себя судебным исполнителем. 'В его липовом ордере на обыск был указан номер соседнего здания', - утверждает Лискин, который тогда руководил службой безопасности банка. Это было рискованное занятие. В течение полугода против банка велось следствие по обвинению в неуплате налогов, отмывании денег и других преступлениях. Доказать ничего не удалось, и тогда начались силовые методы.
8 февраля 2002 года российская газета 'Утро' сообщила, что генпрокуратура намерена произвести проверку в помещениях 'Легпромбанка'. Основанием послужила 'поддержка избирательных инициатив', которая, по мнению прокурорских работников, привела к 'экономически неоправданным расходам'. Между тем, все больше сотрудников покидали банк, опасаясь новых нападений.
Высокий русоволосый мужчина приподнимает рукав футболки на правой руке и демонстрирует три длинные темные отметины. По словам Лискина, это след от электрошока, которым воспользовался один из нападавших. Лискин говорит, что в тот момент он пошатнулся, а потом кто-то из подъехавшей машины направил на него пистолет. 'Меня охватила паника. Я воевал в Афганистане и не могу оставаться крутым, когда в меня целятся'. Он, по собственному утверждению, ударил по стеклу автомобиля, и машина отъехала. Милиционеры, которые должны было охранять банк, безучастно наблюдали эту сцену. Это тоже можно увидеть на пленке.
Глава банка сбежал в Берлин. Лискин последовал за ним через месяц. 'Я опасался за свою жизнь'. Его хотели арестовать - сначала за 'хулиганство', а потом за нападение на милиционера, который, якобы, из-за полученных побоев вынужден был обратиться в больницу. Сотрудник милиции действительно был в больнице через день после описанного инцидента, однако не из-за телесных повреждений, а по причине гастрита. Это Лискину подтвердил врач. Ежедневное издание 'Газета' сообщило и о других противоречиях, в которых путались власти. Тем не менее, московские адвокаты Лискина ничего не могли поделать. Ему грозят десять лет тюрьмы из-за 'препятствования в отправлении правосудия' и 'хулиганства', как значится в ордере, выданном Интерполом.
В прошлом году Лискин из-за этого ордера месяц просидел в тюрьме. Но поскольку российские власти не успели вовремя предоставить необходимые документы, его снова отпустили. Теперь бумаги пришли, и должно состояться новое слушание. 'Мое дело плохо', - говорит Лискин. Сидя в кафе, он постоянно оглядывается, как будто боится, что его арестуют прямо здесь. Две недели назад полицейские постучались к нему в пять утра. Он собрал вещи и был доставлен в берлинский аэропорт Тегель.
'Я хочу одного - чтобы мое дело рассматривалось здесь, в независимом суде, и чтобы я мог предоставить доказательства своей невиновности'. Как утверждает Лискин, в Москве у него нет шансов на то, что процесс будет справедливым. 'Если бы я остался там, меня бы вообще уже не было на свете. Я был бы мертв'. Германское федеральное ведомство по вопросам признания иностранных беженцев хочет депортировать его в Испанию. В компетенцию немецких властей не входит рассмотрение его прошения об убежище, говорят чиновники.
Формально они правы, поскольку Лискин приехал в Берлин по французской визе. Когда французская истекла, банк Лискина помог ему получить испанскую. Однако врачи берлинского центра помощи жертвам пыток просят сделать исключение. Они лечат Лискина уже девять месяцев, поставив ему диагноз 'тяжелая депрессия' и 'склонность к суициду'. Пациент часто повторяет, что жизнь потеряла для него всякий смысл, говорит лечащий врач господин Гуттета. По его словам, в Берлине состояние Лискина стабилизировалось. Если же его по ордеру Интерпола выдадут в Россию, то, по утверждению медиков, существует реальная угроза здоровью.
Адвокат Лискина Петер Штратмайер нашел параграф закона, который мог бы спасти его подзащитного. При наличии чрезвычайных гуманитарных обстоятельств Федеративная Республика Германия может взять на себя процедуру предоставления убежища. Тот факт, что Лискин действительно пережил нечто чрезвычайное, не вызывает сомнения ни у врачей, ни у адвоката.
Все началось еще после школы. Лискин хотел учиться в Западной Европе, но Советский Союз послал его в Афганистан. Это было в 1987 году, ему было 18. Следующие 16 месяцев были наполнены страхом смерти. 'Я участвовал более чем в сотне операций, 20 или 30 раз попадал в перестрелки'. Особый ужас вызывали снайперы и мины. Каждый месяц погибали боевые товарищи. Он не может и не хочет рассказывать обо всем. Говорит, что лучше спросить врачей из центра помощи жертвам пыток.
'В казарме надо было заснуть в течение 15 минут, потому что потом думать о сне было невозможно из-за криков', - говорит врач Гуттета. Несколько раз Лискин видел, как его товарищам при взрыве мины отрывает руки и ноги. Он оказывал первую помощь или прикрывал им глаза. Эти картины не могут стереться из его памяти. Гуттета верит своему пациенту. По ее словам, во время рассказов о войне Лискин, который обычно хорошо себя контролирует, не выдерживает и начинает плакать.
После возвращения из Афганистана Олег Лискин замыкается в себе и не покидает пределов своей квартиры. Он не может заставить себя пройти по траве или по песку. В Афганистане в таких местах обычно спрятаны мины. Услышав на улице похожий на выстрел хлопок автомобильного мотора, Лискин бросается на тротуар. 'После возвращения я был как безумный'. Девушка, прождавшая два года, теперь решает его бросить. Психологическая реабилитация для ветеранов войны отсутствует, ее заменяют героические парады. 'Я все это ненавидел, эта война была такой же бессмысленной, как сейчас в Чечне'.
Проходят годы, прежде чем он берет себя в руки и начинает учебу. Торгуя автомобилями, Лискин зарабатывает достаточно денег, чтобы помогать школам и спортивным клубам. 'В моей родной провинции это не нравилось политикам'. Они, по словам Лискина, хотели побольше положить в собственный карман и не понимали, когда кто-то, наоборот, добровольно отдавал свои деньги. Похожим образом Ходорковский, предоставляющий средства частным фондам с целью развития гражданского общества, стал занозой для Путина.
В апреле 2000 года Лискин с одним из своих друзей становится участником губернаторских выборов в Тульской области. Его кандидатуру поддерживают 'Яблоко' и 'Легпромбанк'. За день до голосования им предъявляют претензии по поводу того, что предвыборные плакаты были, якобы, слишком дешевыми, а значит дело не чисто. Один из частных телеканалов снимает, как финансисты 'Легпромбанка' обращаются с запросом в избирательную комиссию. Обвинения растворяются в воздухе. Одна из телекамер запечатлела, как человек, выдающий себя за журналиста, теснит Лискина. Когда тот пытается его оттолкнуть, мнимый репортер вытаскивает милицейское удостоверение, бьет Лискина прикладом в лицо и приказывает следовать за собой. Лискина отправляют в тюрьму. Его обвиняют в сопротивлении государственной власти.
'Здесь люди с трудом представляют, что происходит в российских тюрьмах, - продолжает Лискин. - Между входом на территорию и самим зданием тюрьмы есть переход. Он заполнен водой, и его приходиться пересекать по доскам. Там холодно, мокро и нестерпимо воняет. После этого нас привели в камеру без окон. В углу была гора мусора до самого потолка и протекающий кран. Звук был невыносимый. Холод не давал заснуть'. Его заставили раздеться догола, надели на голову мешок и в таком виде сфотографировали. При этой мучители кричали: 'Ну, что же ты, давай, номинируйся!'.
Когда друг Лискина снял свою кандидатуру, его отпустили. Журналисты говорят о 'грязных выборах'. Позднее их итоги были опротестованы и признаны недействительными. Старый, он же новый губернатор от коммунистической партии, незаконно пришедший к власти, до сих пор сохраняет свою должность.
Олег Лискин уезжает из Тулы, перебирается в Москву и устраивается в 'Легпромбанк'. Все идет нормально только на протяжении первого года. 'Прежде чем уничтожать ЮКОС, власти потренировались на 'Легпромбанке', - говорит Лискин. Начальника отдела безопасности в компании Ходорковского обвинили в убийстве, а его разыскивают 'всего лишь' за хулиганство. Очередному промышленнику, который осмелится поддержать оппозицию, подбросят наркотики, добавляет Лискин.
О том, что в российской юстиции дело обстоит подобным образом, а многие органы власти погрязли в коррупции, на Западе знают. Россия не считается безопасной страной. Камеры западных журналистов отслеживают путь миллиардера Ходорковского вплоть до ворот тюрьмы. С ним, похоже, все ясно. Западные фирмы, которые инвестировали в его компанию, опасаются за свои деньги. 'Если меня отправят обратно в Москву, я не выживу. Я же не знаменитость', - говорит Олег Лискин. 'Я просто сгнию в тюрьме'.
