В Индии разразилась кинематографическая буря: выход на экраны рассказывающего о любви двух лесбиянок фильма 'Girlfriend' заставил выйти на тропу войны индуистских фундаменталистов. По стране прокатилась война манифестаций, показы фильма сопровождались сжиганием рекламных плакатов, фотографий режиссера, битьем стекол в кинотеатрах. Владельцы некоторых кинозалов предпочли прекратить прокат картины. Возмущенная фильмом часть индийского общества заявляет, что 'хочет оградить страну от западного декадентства'. Однополая любовь, существующая в Индии так же, как и повсюду, все еще уголовно наказуема, и потому держится в тайне.
В расположенной чуть ближе к Европе России тоже дуют - и намного сильнее - ветры цензуры. В прошлом году в помещение одной из московских галерей, где проводилась выставка 'Осторожно: религия!', некоторые экспонаты которой обыгрывали профанацию религиозных символов, ворвались фанатики, разрисовавшие краской и уничтожившие несколько представленных произведений. Сегодня, спустя год после того происшествия, вандалы находятся на свободе и им не предъявлено никаких обвинений, в то время как в отношении организаторов этой выставки и участвовавших в ней художников ведется уголовное расследование: они обвиняются в разжигании религиозной ненависти и им грозит до пяти лет тюремного заключения.
Наибольшее опасение в этом деле вызывает тот факт, что религиозных погромщиков поддерживает Русская православная церковь, и, подразумевается, что 80 миллионов верующих. Сюда же стоит добавить и пропутинское движение 'Идущие вместе', некоторые члены которого устраивают на московских площадях костры из книг. Вспомним и об особом отношении к музыкантам, не скрывающим своей сексуальной ориентации и всевозможные нападки на различные галереи и издательства. Все названные обстоятельства наталкивают многих на мысль, что призрак соцреализма - этого единственно официального направления в искусстве, существовавшего в стране, где так же правила единственная партия - возвращается в сегодняшнюю Россию с ее контролируемыми средствами массовой информации и подозрительным способом нажитыми состояниями.
В современном обществе, где фундаментальные свободы человека даже не ставятся под сомнение, искусство протеста действительно может приобретать черты маньеризма, жалостливости и постыдной буржуазной лености. Но в страдающих политическим анахронизмом обществах, где власть по-прежнему устанавливает одурманивающие связи с религией, искусство протеста следует рассматривать - по крайней мере, в терминах истории - в качестве двигателя прогресса.
В свое время - почти столетие назад - один из основателей дадаизма Тристан Тцара (Tristan Tzara) сказал, что 'любое изобразительно искусство по сути своей бесполезно: искусство должно быть чудовищем, вселяющим страх в умы покорных'. Именно это, лишь с большей скромностью, пытались, должно быть, доказать русские художники, которым сегодня грозит тюремное заключение. Но еще прежде, чем Тцара высказал в характерной для дадаистов непримиримой манере свое отношение к искусству, Оскар Уайльд (Oscar Wilde), кредо которого было - художественное и интеллектуальное превосходство, - говорил, что любое искусство, достойное так называться, лежит вне представления о морали. 'Нравственная жизнь человека является материалом для художника, искусство которого заключается в совершенном использовании несовершенного материала'.
Эти слова Уайльда не стоит воспринимать как еще один афоризм на тему искусства. Напротив, они таят в себе двойную угрозу. Одна из ее составляющих указывает на темные силы, неспособные управлять непокорным обществом. А другая - подразумевает художников, которые считают, что с этими темными силами можно покончить с помощью любого произведения искусства, насколько бы далеким от совершенства оно ни было.
