Несмотря на то, что 'холодная война' закончилась более десяти лет назад в августе 1991 г., наша политическая система пока не может сформулировать для Соединенных Штатов новую стратегию, призванную заменить стратегию сдерживания коммунизма.
До событий 11 сентября 2001 г. неспособность сделать это объяснялась отсутствием общего противника. С того времени стратегический вакуум был заполнен, но лишь частично, войной с терроризмом.
Но этого недостаточно для единственной супердержавы в мире (величие определяется по традиционным критериям - экономической, политической и военной мощи). Не стоит бросать свои основные стратегические усилия на борьбу с единственным методом (терроризмом), взятым на вооружение одной из радикальных организаций исламских фундаменталистов ('Аль-Каидой'). Неужели мы не сможем подыскать себе более важную и достойную цель в мире, вступившим в 21-ый век?
Мир в новом столетии развивается очень динамично по четырем революционным направлениям: глобализация, информационные технологии, государственный суверенитет и конфликт. Глобализация и информационные технологии революционизировали международные рынки и финансы и сейчас трансформируют экономику и общество целых государств. При этом они же ответственны за крах традиционных принципов государственного суверенитета и нарушение функции государства по обеспечению экономической и физической безопасности. Ослабление государственной монополии на принуждение и насилие привело к трансформации войны как таковой и фундаментальным изменениям в ее природе.
Ни узкоспециальный подход в стиле 'мы будем решать эти проблемы по мере их возникновения', ни 'война с терроризмом', придуманная администрацией президента Буша, не являются структурным базисом для определения роли Соединенных Штатов в будущем. К примеру, европейские государства одержимы идеей Единой Европы, и этим они воскрешают проблематику Трансатлантического союза.
Экономический бум в Китае и Индии, пересмотр национальной системы ценностей в Японии и появление ядерного оружия у Северной Кореи - все это требует выработки новой линии поведения Соединенных Штатов в Азии. Несостоявшиеся государства, распространение ядерного оружия, различные эпидемии, массовые миграции и глобальное потепление - вопросы на повестке дня нового столетия, каждый из которых требует развития тесного международного сотрудничества и, возможно, создания новых международных институтов.
Глобальная стратегия предполагает использование всех ресурсов государства для достижения более масштабных целей. На мой взгляд, Соединенные Штаты должны сконцентрировать усилия на достижении трех основных задач: обеспечение безопасности (собственной и, по возможности, международной), расширение глобального сотрудничества и распространение либеральных демократических ценностей в мире. Для этого нам необходимо использовать свое превосходство в экономической, политической и военной мощи. Уровень нашей экономики выше, чем у идущих следом четырех экономически развитых государств вместе взятых. Мы обладаем непревзойденной дипломатической и политической системой. И в ближайшем будущем объем наших военных затрат превысит усилия мирового сообщества в целом.
Более того, Соединенные Штаты обладают еще и четвертой составляющей государственной мощи, доступной лишь узкому кругу великих держав в мировой истории. Эта составляющая содержится в принципах, сформулированных нашими отцами-основателями, и представляет собой конституционное определение того, кто мы, во что верим и как решаем вопрос собственного государственного управления. Идея того, что государство существует для того, чтобы защищать, а не подавлять личность, имеет огромное значение и силу, осознаваемые большинством американцев, которые с рождения становятся носителями основных прав и свобод. Все больше и больше стран будут стараться нам подражать, ибо сила этого идеала во много раз превосходит мощь всего нашего оружия.
Но действие этих принципов имеет сложный характер: это наш самый большой стратегический ресурс и самый мощный национальный ограничитель. Наши принципы являются основополагающей причиной, почему нас уважают во всем мире, но если мы не в состоянии жить в соответствии с ними, мы ослабляем себя.
В более благоприятной обстановке президентская кампания 2004 г. предоставила бы прекрасную возможность кандидатам и их партиям представить американскому народу глобальную стратегию нового времени. Если подобная стратегия так и не будет выработана, то существующий стратегический вакуум, характеризующийся отсутствием цели и веры, будет только разрастаться, провоцируя в дальнейшем политическую поляризацию и невежество.
Самое ужасное то, что этот стратегический вакуум уже вызвал появление активистов, утверждающих, что Америка это империя, и не встречающих на своем пути никакого сопротивления. Многие и раньше говорили о том, что мы в действительности являемся так называемой 'бархатной' или тайной империей, которая скрывает свои истинные цели и намерения. Некоторые из так называемых неоконсерваторов в администрации Джорджа Буша (George Bush) вернулись к наследию Вудро Вильсона (Woodrow Wilson) в своем стремлении превратить Соединенные Штаты в проповедника демократии, отказываясь понимать при этом, что методы Вильсона носили международный и мирный характер и ничего общего не имели с милитаристскими настроениями и политикой унилатерализма.
Во все времена империи характеризовались концентрацией власти, политическим контролем, централизованным управлением и полагались на силу принуждения. Если Соединенным Штатам суждено стать империей, то мы должны учесть одну истину: мы уже не будем республикой. История доказала, что эти два понятия несовместимы. Не случайно популярность империалистической теории совпала с возникновением соблазна насадить наши принципы во всем мире.
Чтобы сохранить республику, мы должны выработать новую, альтернативную глобальную стратегию, которая бы отвечала требованиям сегодняшнего времени и была совместима с нашей мощью и принципами, на которых основано американское государство.
Гари Харт - бывший сенатор-демократ от штата Колорадо, автор статьи 'Четвертая составляющая государственной мощи: глобальная стратегия Соединенных Штатов в 21-ом веке' ('Los Angeles Times').
