Судебную систему постсоветской России разъедает коррупция и убивает политическое давление. Вся власть в руках прокуроров. Судят судью Ольгу Кудешкину.
МОСКВА. - Ольга Кудешкина десятки лет могла считаться образцовым советским гражданином.
В 80-х годах она работала судьей в Сибири, где однажды осудила женщину на пять лет тюрьмы на незаконную торговлю. Пять лет назад она, уже будучи замужем за бывшим офицером КГБ, получила весьма привлекательное предложение служить по той же линии в Московском городском суде.
Однако в прошлом году Кудешкину отстранили от ведения одного громкого дела, так как она отказалась выполнять приказание своей начальницы, которая, по ее словам, всегда обеспечивала обвинению несправедливое преимущество. Когда она подала об этом официальный протест и сделала публичное заявление во время жесткой предвыборной кампании, ее уволили.
Российское государство сделало косметический ремонт экономики и политических институтов, но десять лет реформ так и не привели к появлению в стране независимого суда. Прокуроры, которых когда-то постоянно использовала в своих целях советская система, и сегодня господствуют на правовом поле. Судьи, которым мало платят и соответственно к ним относятся, мало что могут сделать в противовес власти Кремля. Бытовое взяточничество и коррупция распространены повсеместно.
'Проблемой. . . остается вмешательство государственных институтов в ход судебных процессов, - указывается в одном из последних отчетов по России, поступивших от Организации европейского сотрудничества и развития, - часто суды ставятся в подчиненное положение по отношению к исполнительной власти, а специальные службы, прокуратура и правоохранительные органы остаются до крайности политизированными'.
Можно сказать и словами самой Кудешкиной: 'Одной ногой мы уже в демократии, но другой еще в тоталитарной системе'.
Неожиданно смелое поведение госпожи Кудешкиной, которой сейчас 53 года, пришлось не ко двору как раз в тот момент, когда расшатанной судебной системе предстоит пройти важный тест на качество своей работы - провести судебный процесс над миллиардером Михаилом Ходорковским, бывшим главой компании ОАО "ЮКОС", одной из главных российских нефтедобывающих корпораций. Как сказал президент Владимир Путин, пусть судьбу Ходорковского, обвиняемого в уклонении от уплаты налогов и мошенничестве, решает суд. Однако многие рассматривают данное дело как карательную акцию против Ходорковского, попытавшегося некоторое время назад расширить сферу своего политического влияния. Даже адвокаты господина Ходорковского говорят о том, что их клиента, скорее всего, признают виновным.
- [Дело] будет построено скорее на политических реалиях, а не на уликах, представленных в суде, - считает один из адвокатов нефтяного магната Роберт Амстердам (Robert Amsterdam). Он заявил это в интервью, данном еще в июне, когда процесс только начинался.
Президента Путина и раньше обвиняли в том, что он использует судебную системы для того, чтобы убирать с дороги политических противников. Под давлением Кремля олигархов Владимира Гусинского и Бориса Березовского вынудили отказаться от активов в сфере средств массовой информации, критиковавших политику президента. Ни один из них не был осужден, но оба сейчас скрываются за границей, откуда российские власти пытаются добиться их экстрадиции. Пока, правда, безуспешно.
Главные российские судьи отрицают факт политизации судов, однако признают ,что суды могут быть подвержены давлению извне. Как выразился глава Конституционного Суда Валерий Зорькин (Конституционный Суд занимается проверкой юридических документов на соответствие Конституции), в его стране нет 'тщательно ухоженных политических лужаек, какие есть у вас в Соединенных Штатах'. Однако, добавил он, судьи могут противостоять политическому давлению: 'Сегодня ничто не может остановить судью, противостоящему такому вмешательству'.
'ОКО ГОСУДАРЕВО'
В начале 18-го века Петр Великий учредил пост генерального прокурора, назвав его 'оком государевым'. Влияние прокуратуры выросло еще больше после Революции 1917 года, которая вырвала с корнем находившуюся в зачаточном состоянии систему европейского судопроизводства и вместе с ней уничтожила само понятие независимого суда.
Использование суда в качестве инструмента политического преследования инакомыслящих достигло апогея при Сталине, когда генеральным прокурором был Андрей Вышинский, создатель системы карательного судопроизводства, которому принадлежит знаменитая фраза: 'Дайте мне человека, а статью я ему подберу'. Те, кто пришел к власти после Сталина, предали анафеме его режим, но страна так и осталась под властью системы, известной в Советском Союзе под названием 'телефонного права' и дававшей возможность государственным чиновника диктовать судьям, что делать и какие приговоры выносить.
В 2001 году в послании к парламенту президент Путин говорил, что российское правосудие 'медлительно, нечестно и несправедливо' и пообещал в первую очередь провести реформу юридической системы страны. Он поднял заработную плату судей и построил пятьсот новых залов суда. К судьям по новому Уголовному кодексу перешли и некоторые полномочия, принадлежавшие раньше прокурорам - например, выдача санкции на арест. Также в новом кодексе был введен ряд новых юридических понятий, например habeas corpus, то есть право заключенных оспаривать в суде законность их нахождения под стражей, и суд присяжных.
Однако на практике судебная система до сих пор в большой мере склоняется в сторону властей и прокуратуры. 'С одной стороны, произошла либерализация уголовного и процессуального права', - говорит видный адвокат Борис Кузнецов, - 'с другой, на судей усилилось административное давление, особенно с тех пор, как президентом стал Путин'.
Судебный процесс основывается на расследовании, проводимом следователями прокуратуры. Адвокатам разрешается представлять своих подзащитных во время предварительного следствия, но на практике их роль в исполнении большинства следственных действий минимальна. На суде зачастую не свидетель вызывается для перекрестного допроса адвокатом и прокурором, а просто судья зачитывает его показания из дела. Если обвинение проигрывает процесс или считает, что приговор слишком мягок, оно имеет право подать на него апелляцию.
Отношения между судьями и прокурорами в России гораздо теснее, чем это считается приемлемым во многих западных странах. 'Прокурор может, когда захочет, прийти к судье домой на чашку чая: и на обсуждение приговора', - рассказывает бывший московский судья Сергей Пашин, который сейчас преподает право. В Соединенных Штатах судья, как правило, не говорит с прокурором ни слова о деле, если при их беседе не присутствует адвокат обвиняемого.
В советское время судьи были просто мелкими государственными чиновниками, и сейчас 23-тысячный российский судейский корпус - не самый уважаемый институт. Получая в месяц зарплату около 500 долларов, они должны за день выслушать до 12 дел. Самые квалифицированные работники уходят в частную адвокатуру, и сейчас еще 5 тысяч судейских мест остаются вакантными.
Те, кто не ушел со службы, вынуждены сидеть в темных и мрачных залах. Даже на процессе над Ходорковским, о котором говорит вся страна, публика и пресса ютятся на паре скамеек в задней части зала суда. Трое судей в черных мантиях и белых манишках восседают на шатком фанерном подиуме; прокурор щеголяет формой, сильно напоминающей военную; а обвиняемый сидит в железной клетке и решает кроссворды.
Судебная система, находящаяся в таких условиях, вполне может быть подвержена воздействию и политического давления, и бытовой коррупции. 'Не то чтобы все судьи коррумпированы, но нельзя сказать, что случаев взяточничества у нас нет', признал Вениамин Яковлев председатель Высшего Арбитражного суда, занимающегося коммерческими спорами, в своей речи на заседании судей и работников судебного аппарата.
Ольга Кудешкина - органичный элемент 'старой' системы правосудия. Ее покойный отец - ветеран Второй Мировой войны; с 19 лет она состояла в Коммунистической партии; наконец, ее муж - бывший офицер контрразведки КГБ. В середине 80-х годов, когда она работала в Сибири, ее назначили вести дело местного врача-невролога. Женщина зарабатывала деньги на стороне, продавая восточные ковры, которые она привозила из Узбекистана. Кудешкина обвинила ее в 'спекуляции' - по советским нормам это было страшное преступление - и приговорила к пяти годам тюрьмы. В 2000 году она переехала в российскую столицу, тогда представлявшую собой настоящие юридические джунгли, где ей довелось вести серьезные дела об убийстве, взяточничестве и организованной преступности.
Поворотным моментом в ее карьере стал суд над следователем Павлом Зайцевым. В 2000 году господин Зайцев возбудил против двух крупных московских мебельных магазинов уголовные дела по обвинению в таможенных нарушениях. Прокуратура постановила прекратить это расследование всего через несколько недель. В прессе тогда много говорили о том, что один из этих магазинов был основан отцом высокопоставленного офицера ФСБ (бывшего КГБ). По сообщениям прессы, владельцы магазинов использовали связи в ФСБ, чтобы добиться прекращения расследования.
Представители мебельного центра под названием 'Три кита' отрицают, что человек, которого в газетах называли основателем магазина, имеет к нему какое-либо отношение.
В июне 2001 года Зайцева обвинили в 'превышении служебных полномочий' - в том, что он осуществлял обыски без санкции прокурора. Обвинения в его адрес вызвали настолько сильную реакцию в прессе, расценившей это как неприкрытое вмешательство в ход расследования, что министр внутренних дел России написал в адрес прокуратуры гневное письмо. В нем говорилось, что обвинения против Зайцева были сфабрикованы по заказу 'членов преступной группировки', против которой он вел расследование, с помощью их связей в Генеральной прокуратуре.
В суде первой инстанции Зайцева признали невиновным, но обвинение подало апелляцию в Верховный суд, высшую российскую апелляционную инстанцию, который послал дело на новое рассмотрение на городской уровень. Так оно и попало к Ольге Кудешкиной.
ТОНКИЙ НАМЕК ПРОКУРОРА
Она рассказывает, что перед началом процесса к ней зашел поговорить прокурор Дмитрий Шохин, представлявший в этом деле государственное обвинение. По ее словам, в небрежно завуалированной манере он намекнул ей, что от нее ожидают обвинительного приговора по этому делу. Она ответила, что перед вынесением приговора выслушает аргументы сторон. Представительница прокуратуры заявила, что господин Шохин, который представляет обвинение в том числе и в деле Михаила Ходорковского, не собирается комментировать слова Кудешкиной и считает их 'полной чушью'.
Суд над Зайцевым начался в конце мая 2003 года и очень быстро скатился к противостоянию судьи и прокурора. Согласно протоколу суда, еще не прошло и недели с начала процесса, как Дмитрий Шохин начал протестовать против того, как Кудешкина вела допрос, и обвинять ее в симпатиях к подсудимому.
Шохин обратился за поддержкой к заседателям. Народные заседатели еще со времен Советского Союза назначаются из простых людей и играют роль помощников судьи, хотя фактически никак не влияют на его решение. В этом году институт народных заседателей был упразднен. Шохин потребовал, чтобы они поддержали протест против личности судьи, а, когда они отказались, потребовал отвода всего состава суда.
Через четыре дня Кудешкину вызвали в кабинет ее начальницы Ольги Егоровой - главного судьи Москвы. По рассказу Кудешкиной, они говорили об этом деле, и в это время Егорова звонила по телефону человеку, которого она назвала заместителем генерального прокурора - это в России такая же высокая должность, как в Соединенных Штатах - и обсуждала это дело с ним. По словам Кудешкиной, глава московских судей пересылала прокурору копии заявлений Зайцева по факсу.
В тот день оба народных заседателя объявили, что больше не могут работать по этому делу. Они представили суду письменные заявления, согласно которым 'непростительное поведение' прокурора, а именно давление, которое он оказывал на них и на судью, отрицательно влияло на состояние их здоровья. У одного, по его заявлению, повысилось кровяное давление, а другой начал испытывать проблемы с сердцем.
Как говорит Кудешкина, ее начальница приказала ей убрать из дела заявления заседателей и вычеркнуть из протокола ссылки на эти документы. Таким образом, из дела было бы невозможно узнать о том, как вел себя в зале суда господин Шохин. 'Фактически, она приказала мне фальсифицировать документы судебного процесса', - говорит Кудешкина.
Она отказалась это сделать. В своем письменном отчете о процессе судья особо остановилась на действиях прокурора и включила туда протесты заседателей. Тут же Егорова отстранила ее от ведения дела. В ноябре прошлого года процесс был передан другому судье, он признал Зайцева виновным и приговорил его к двум годам тюрьмы условно. Зайцев подал апелляцию.
Представитель Егоровой заявила, что до конца рассмотрения апелляции Зайцева глава московских судов не будет комментировать это дело. В одном из редких интервью два года назад Егорова говорила, что судья 'сам отвечает за свои действия. Для меня было бы совершенно неэтично вмешиваться в то, чем он занимается'.
В ноябре Ольга Кудешкина взяла отпуск, чтобы иметь возможность баллотироваться в парламент, и главным пунктом своей программы сделала усиление независимости судов. Она говорит, что решила идти на выборы сразу после дела Зайцева. Во время избирательной кампании Кудешкина неоднократно рассказывала прессе, в том числе и в эфире популярной радиостанции 'Эхо Москвы', о своем конфликте с начальницей. Она заявляла, что суды становятся 'средством сведения политических, деловых и даже личных счетов'.
Генеральная прокуратура и другие правоохранительные органы были недовольны тем, что она так долго ждала, прежде чем высказать все открыто - прошло четыре месяца, прежде чем она решилась на первое публичное выступление. Высказывались предположения, что таким образом Кудешкина просто пыталась заработать политические очки.
- Почему она начала говорить об этом только сейчас, когда пошла на выборы? - спрашивал в одном из своих интервью член Верховного суда Юрий Сидоренко, - у меня в таких случаях в голове всегда звучит сигнал тревоги. Никто не имеет права заставить судью вынести вердикт, который он сам считает неправильным.
Кудешкина на это отвечала, что судейская этика не давала ей делать никаких публичных заявлений до тех пор, пока она была при исполнении служебных обязанностей. Через несколько дней после ее интервью ей на помощь пришли еще четверо судей, заявившие, что после конфликтов с Егоровой ушли в отставку или были уволены.
Буквально за несколько дней до даты парламентских выборов - 7 декабря 2003 года - Ольга Кудешкина сняла свою кандидатуру, так как, по ее словам, получала анонимные угрозы.
В апреле профсоюз судей обвинил ее в том, что она своими высказываниями порочит судейскую профессию, и главный профессиональный орган для судей - Квалификационная комиссия города Москвы - начала против нее дисциплинарное расследование. В мае комиссия постановила уволить ее со следующей формулировкой: 'Стремясь создать себе имя. . . и удовлетворить политические и иные личные интересы, [Ольга Кудешкина] сознательно и намеренно опорочила судебную власть, подорвала профессиональный престиж судей, что является несовместимым с исполнением высокого долга судьи'.
Сейчас Кудешкина безработная и истец по делу против Московского городского суда за несправедливое увольнение. Она жалуется на повышенное давление и сонливость, и уже не готова публично призывать к судебной реформе в России.
- Иногда сижу и думаю: 'Господи, на что же я двадцать лет жизни я положила'?
