Москва. Взаимная солидарность - не для них. Сверхбогачей России можно занести в 'золотую сотню', как это сделало российское издание журнала 'Форбс', от этого вы ближе им не станете. 'Никто никому не друг', - мудро говорит банкир Сергей Пугачев, внешность которого напоминает последнего русского царя.
Поэтому все промолчали, когда один из них - Михаил Ходорковский попал прошлой осенью в 'Матросскую тишину', пресловутый московский следственный изолятор. Одни - потому что были рады избавиться от соперника в нефтяном бизнесе, успешного и беззастенчивого. К тому же он плюнул в свой колодец, вдруг превратясь в демократического чистюлю, решившего играть с открытыми картами, что загнало конкурентов в угол теневых воротил. Другие, потому что давно поняли тот урок, который сейчас преподносится Ходорковскому: никогда не связывайся с государством! Тем более что государство - спецслужбы и генпрокуратура - имеет на всех разбогатевших в 90-е годы олигархов досье об их незаконных делах, чтобы в нужный момент, когда этого захочет Кремль, дать им ход. Ходорковский решил, что его несметное богатство делает его неуязвимым. И сейчас глава Кремля Путин доказывает ему, что он основательно заблуждался.
И преподносит всем известную российскую истину. Большие экономические империи Ходорковского, Абрамовича, Потанина, Дерипаски и как там еще их всех зовут, не что иное как вотчины административного происхождения. Они возникли, потому что новая политическая власть открыла для них дорогу.
Новая политическая элита России - Дмитрий Тренин из Центра Карнеги в Москве называет их поднявшимся наверх вторым и третьим рядом советской номенклатуры - рассматривала созданные с ее помощью империи всегда как розданные вотчины, которые она может так же быстро забрать, как раздала. Неслучайно, что в русском языке очень редко употребляется слово 'собственность'. Чаще речь идет поэтому о том, кто 'контролирует' концерн, холдинг и т.д. Титул владельца слишком уязвим, с ним считаются только условно. Важнее те нити, которые связывают вас за кулисами с властью.
Лояльные олигархи имели и имеют право пользоваться богатствами страны. Так, после президентских выборов 1996 г., которые Борис Ельцин выиграл только благодаря активной поддержке богатейших граждан России, щедрые спонсоры могли усиленно расширять свои владения. Онексим-банк Владимира Потанина заполучил огромные счета государственной казны. Его предприятию 'Норильский никель' была прощена задолженность по налогам в размере 1 миллиарда долларов.
Борис Березовский и Александр Смоленский удвоили капитал своего банка 'Столичный', объединившись с государственным Агропромбанком. Березовский, Гусинский, Ходорковский попали в немилость. На их место в роль послушных сынов заступили такие люди, как Алексей Мордашов, глава группы 'Северсталь', 'тянущий' на 4,5 миллиарда долларов. Другие, над которыми кружат стервятники налогового ведомства, предпринимают попытки сделать смиренные, но дорогие жесты. Так нефтяной и алюминиевый магнат Виктор Вексельберг возвратил в Россию национальную святыню - пасхальные яйца Фаберже, приобретя их за границей за 100 миллионов долларов.
Российские богачи наперебой добиваются благосклонности Кремля, в регионах - благосклонности губернатора. Главное - не вызвать подозрения в стремлении к политической власти. И, прежде всего, делиться. Ходорковский решил, - так говорят посвященные, - что может отказаться от этого. Это оказалось просчетом.
Осталась очень большая неуверенность. Она проистекает от понимания, что неприкосновенность частной собственности в России до сих пор продолжает быть фикцией. Государство не уважает эту собственность, потому что его представители как соучастники и сополучатели доходов знают, как она создавалась. Поэтому высшие слои, как правило, стараются обосноваться 'одной ногой' за границей. В то время как в России идет создание мощных доходов, ценности и семья отправляются 'на хранение' за границу. Жены могут там спокойно ходить по магазинам, дети посещают интернаты, получая образование, которого недостает более простым выскочкам.
Но никто не должен питать иллюзию, что там развивается новое поколение российских лидеров, более открытое миру, принимающее западные ценности. Благодаря большим деньгам, подъему российских предпринимателей в рейтингах самых богатых людей земли, увеличивается влияние мировоззрения российского изоляционизма. Все больше российские ценности воспринимаются как нечто самобытное, не совместимое с традициями западного мира. Сближение с Западом происходит, с российской точки зрения, только для того, чтобы укрепить империю. Интеграция не требуется.
Россия находится на переходном этапе. Советский государственный социализм остался в прошлом. Формируется российский государственный капитализм - переплетение частной экономики и политической власти с бюрократией. Наступила относительная стабильность.
