МОСКВА, 10 августа 2004 г. - Кремль все отрицает, Вашингтону определенно понравилась бы такая инициатива, а специалисты продолжают делать догадки: пошлет ли Россия к концу года 40 тысяч солдат для того, чтобы помочь стабилизировать условия безопасности в Ираке?
Положительное решение, несомненно, будет расценено как предвыборный подарок Владимира Путина Джорджу Бушу (George Bush), который тем самым нанесет сокрушительный удар по президентской кампании Джона Керри (John Kerry) - если большой контингент российских миротворцев появится в Ираке, то концепция 'коалиционных сил' наконец-то обретет смысл. Однако такой мастерский политический ход несет в себе проблемы как для Соединенных Штатов, так и для России.
Шестнадцатого июля на сайте одной американской частной компании, специализирующейся на геополитическом анализе и стратегическом прогнозировании (Stratfor.com), появилось сообщение о том, что Вашингтон и Кремль заключили соглашение, по условиям которого приблизительно 40 тысяч российских солдат отправятся к концу года в Ирак в качестве миротворцев. Через четыре дня Министерство иностранных дел России категорически опровергло эту информацию. Тем не менее, мысль о сильном военном присутствии России в Ираке продолжает будоражить умы многих специалистов. По их мнению, решительные совместные действия США и России по поддержанию стабильности и безопасности в Ираке будут 'идеальным политическим решением' для обеих стран.
Заручившись поддержкой России, Джордж Буш в условиях тяжелой предвыборной кампании мог бы объявить, что 'коалиционные силы' имеют широкую международную поддержку, доказав тем самым несостоятельность противоположной точки зрения Джона Керри. Для путинского правительства, которое западные СМИ подвергли остракизму за дело 'ЮКОСа', нарушения свободы слова в средствах массовой информации и жесткие социальные реформы, отправка миротворческого контингента в Ирак сулит значительные преимущества. Масштабная военная операция против международного терроризма, проведенная совместно с Соединенными Штатами, повысит уверенность России в том, что она по-прежнему является ключевым игроком на мировой арене, и предоставит возможность вернуть часть авторитета, каким в свое время обладал Советский Союз.
На первый взгляд 40 тысяч российских миротворцев в Ираке могли бы решить многие проблемные вопросы для политиков, сидящих в Белом Доме и Кремле. Однако, как это обычно бывает с большинством 'идеальных политических решений', все становится намного сложнее при более детальном анализе.
Чего же попросит Кремль в обмен на 40 тысяч солдат? Еще до вторжения США в Ирак российские нефтяные компании имели долгосрочные контракты на добычу нефти в этой стране. Российский нефтяной гигант 'ЛУКойл' очень хотел бы получить эти контракты обратно, не собираясь при этом довольствоваться статусом субподрядчика. Россия также намерена действовать с позиции силы во всем, что касается строительства нефтепроводов в регионе. В обмен на военное участие Кремль, в сущности, хочет захватить пальму первенства в нефтедобывающей промышленности и получить возможность определять судьбу, как выражаются российские политики, своего 'ближнего зарубежья'. С учетом того, что большинство нефтяных запасов находятся рядом или непосредственно в нестабильных с точки зрения безопасности регионах, это может оказаться вполне приемлемым для Соединенных Штатов в настоящее время.
Однако существует и обратная сторона медали. Война в Ираке чрезвычайно непопулярна среди граждан России. Подконтрольное государству телевидение освещало прошлогодние события в открыто антиамериканской манере. Очевидно, что, обладая таким контролем над средствами массовой информации, Кремль попытается сделать поворот на 180 градусов, объявив о том, что войска, посланные в Ирак, будут сражаться с тем же самым исламским фундаментализмом, который Россия пытается искоренить у себя дома. Примечательно, что официальная политика Кремля, касающаяся борьбы с терроризмом на своей собственной территории, принимается большинством специалистов с изрядной долей скептицизма.
Помимо всего прочего Советский Союз долгое время был в дружественных отношениях с Ираком, и Россия в прошлом году выступала категорически против американского вторжения. Неужели кремлевские политики думают, что к российским солдатам будут относиться как-то по-другому по сравнению с другими иностранными контингентами? Россия по-прежнему пользуется определенной популярностью среди иракского населения, главным образом благодаря своей жесткой антивоенной позиции и нежеланию использовать свои вооруженные силы. После отправки миротворческого контингента в Ирак кремлевские политики должны быть готовы к тому, что к их солдатам будут относиться так же, как и ко всем остальным.
Намерения российских военных относительно возможного использования своих миротворцев в Ираке не совсем понятны. Однако, если российский контингент все-таки будет развернут в Ираке, станут ли российские генералы подчиняться своим американским коллегам? Возможно, что российско-американские совместные действия смогут наконец-то положить конец старым предрассудкам и недоверию 'холодной войны'. Но тут снова возникает проблема: дело в том, что большинство высокопоставленных российских военных сохранили свои советские убеждения. Подчиняться приказам своего недавнего противника - занятие не для каждого.
Для администрации президента Буша предоставление России большего контроля над мировым рынком энергоносителей в данный момент является не такой уж серьезной уступкой. В конце концов, военное сотрудничество в Ираке может перетечь в крепкие двусторонние отношения в энергетическом секторе, в результате которых западные нефтяные гиганты могут получить от Владимира Путина личное предложение принять участие в развитии российской нефтедобывающей промышленности.
Конечно же, американские политики хотели бы получить от России эффективное боевое подразделение, прекрасно оснащенное и готовое бороться с активным сопротивлением оккупации, а не довольствоваться символическим присутствием российских военных в Ираке. Может ли Россия прислать такое подразделение? Российские вооруженные силы и внутренние войска имеют богатый опыт борьбы против повстанцев, доказавшей за последние десять лет свою неэффективность.
В итоге получается, что российское военное присутствие в Ираке - далеко не 'идеальное политическое решение' для Белого Дома и Кремля. Детальный анализ такого решения выявляет в долгосрочной перспективе больше разногласий, чем общих интересов. Если Россия получит ведущую роль на мировом рынке нефтяных энергоносителей, будут ли учитываться интересы добытчиков и потребителей? Кремлю необходимы высокие цены на нефть, чтобы выполнить программу реформ. Россия и Соединенные Штаты ведут войну с терроризмом, используя разные методы. Готовы ли Соединенные Штаты пойти на то, чтобы российские военные использовали в Ираке свою чеченскую тактику? И это далеко не предел, существует еще много других проблемных вопросов, остающихся пока без ответа.
И последнее, предвыборный сюрприз, сделанный Владимиром Путиным Джорджу Бушу, может сослужить российскому лидеру плохую службу: что, если в ноябре президентом станет Джон Керри? Не получится ли так, что все соглашения, заключенные с администрацией Буша, будут заблокированы или даже аннулированы? Это будет 'полной политической катастрофой' для президента России.
