Предвыборная кампания, которая тянется полтора года, после чего, если судить по примерам из прошлого, к урнам для голосования приходит не более половины избирателей - не бог весть какой триумф демократии. Да и вряд ли большинство европейцев с большим энтузиазмом воспринимают обоих американских кандидатов. Но даже самые отъявленные скептики не могут не признать, что, наблюдая за великим и свободным народом, выбирающим своего лидера, поневоле испытываешь бодрящее ощущение.
У нас, по эту сторону Атлантики, оснований для такого ощущения нет. Наши СМИ устроены таким образом, что уделяют чрезмерное внимание личности и личным качествам лидера. Но в нынешнем дефиците лидеров в Европе есть нечто такое, что кажется особенно угнетающим и многозначительным.
Конечно, наши лидеры никуда не делись, даже в этот отпускной месяц они выступают с речами, позируют фотографам, выглядят такими же энергичными и самодовольными как всегда. Но слишком многие из них переживают то, что можно назвать 'арафатовским этапом' руководителя - в тактическом отношении они достаточно сильны, чтобы удерживать власть, но слишком дискредитированы собственными ошибками, чтобы найти этой власти стоящее применение. По разным причинам это относится и к Тони Блэру, и к Жаку Шираку, и к Герхарду Шредеру, и к Сильвио Берлускони. К сожалению, все они, за исключением последнего, через год, скорее всего еще будут пребывать у власти, обеспечивая собственное выживание, но не делая ничего выдающегося.
Единственным энергичным новичком на европейской арене можно назвать Жозе Мануэля Барросо (Jose Manuel Barroso), нового председателя Европейской комиссии. Я знал и уважал его, когда он был министром иностранных дел Португалии. Он решительно взялся за дело и на прошлой неделе заслужил аплодисменты, удачно распределив портфели в Комиссии. Однако его задача заключается в том, чтобы вернуть Комиссию в нормальный рабочий режим; в ближайший год ему разумнее всего будет ограничиться именно этим.
Теперь посмотрим на новую волну европейских лидеров, которая уже поднимается в политическом 'океане'. На посту премьер-министра Италии Романо Проди проявил - и еще раз может проявить - себя лучше, чем в роли председателя Комиссии. Но это не такая уж похвала. Его старомодная риторика и политическая некомпетентность во всем, что не касается Италии, не позволяют назвать его европейским лидером 'новой волны'.
Французский министр финансов Николя Саркози (Nicolas Sarkozy), напротив, выучил назубок важнейший урок о важности стиля в европейской политике. Людям настолько опостылели обычная тактика и лексикон, принятые в политической системе их стран, что они готовы приветствовать каждого, в чьих словах и политических приемах можно обнаружить что-то свежее. Добавьте к этому административные способности, доказанные на практике, и у Франции появляется грозный кандидат.
Не хватает только одного - совершенно непонятно, как г-н Саркози намерен воспользоваться властью. В логично устроенном мире трудно сочетать нескрываемое восхищение экономической либерализацией с политикой финансовых интервенций государства и привилегиями 'чемпионам национальной промышленности'. Возможно, г-н Саркози считает, что французы просто мыслят нелогично; возможно, в этом он даже прав.
В Великобритании мы можем выбирать между Майклом Говардом (Michael Howard), лидером консерваторов, и министром финансов Гордоном Брауном (Gordon Brown). На первый взгляд эти две фигуры невозможно сравнивать, а их внутриполитический курс построен на разных предпосылках. Но оба они - способные, старомодные практики; обоим придется изменить лексикон и тактику, если они хотят завоевать симпатии не только лояльных сторонников, но и более широких кругов избирателей. Оба они - твердые атлантисты, и их знание США не ограничивается Белым домом и Пентагоном.
Ни один из них не будет так угодлив, как г-н Блэр. Г-н Браун часто говорит о Европе, но не в конкретном плане; в этом смысле у него развязаны руки. Г-н Говард имеет тщательно разработанную политическую линию в отношении Европейского Союза. Если ему удастся сохранить этот курс, несмотря на давление перепуганных евроскептиков и предвзятость большинства СМИ, то он способен, к всеобщему удивлению, стать одним из эффективных лидеров 'Европы двадцати пяти'.
Остается Германия - мощнейшая в экономическом отношении страна [Европы - прим. перев.], утратившая сегодня немалую часть политического веса. Пока все указывает на то, что Анджела Меркель (Angala Merkel) станет кандидатом на пост канцлера от христианских демократов, а в 2006 г. - займет эту должность. Женщина, уроженка Восточной Германии, стойкий боец, указавшая на дверь свои оппонентам внутри партии - возможно, именно она способна удовлетворить жажду немцев заполучить собственный эквивалент Маргарет Тэтчер.
Она способна дважды выиграть от реформ г-на Шредера - сначала раскритиковать их, а потом воспользоваться их результатами. Когда я в первый раз встретился с ней в Берлине сразу после того, как она возглавила партию, Меркель в основном говорила о трудностях, с которыми сталкивается. Сегодня такого уже не случилось бы: у нее заметно прибавилось опыта и уверенности.
Так выглядит расстановка сил на будущее. Радикальное обновление? Вряд ли. Компетентные политики? Пожалуй. Будут ли они лучше нынешних лидеров? Да, да, да!
Лорд Херд, занимавший пост министра иностранных дел Великобритании с 1989 по 1995 г., сегодня является старшим советником консалтинговой фирмы 'Hawkpoint'
