Где конкретно начинается Южная Осетия установить трудно. На контрольно-пропускном пункте полиции? У блок-поста, на котором зябко курят сигареты? У шлагбаума, который и без того поднят, и который можно миновать, не платя дань разбойникам с большой дороги? 'Поскольку сегодня идет дождь', - говорит молодой солдат.
Определять границу по таким признакам, как появление большего числа выбоин на дороге или уменьшение количества торговых палаток? Если в населенном пункте вывешены для всеобщего обозрения часы и видишь, что они показывают московское или грузинское время, вот тогда считай, что границу ты пересек. Но и тогда приходится спрашивать: а что, здесь еще грузинское село?
Быть уверенным, что границу ты пересек, можно только в центре Цхинвали, столице Южной Осетии. Надписи на кириллице вместо грузинских закорючек говорят, в чьи руки отдалась маленькая мятежная республика, площадь территории которой составляет 3900 квадратных километров, и которая до объявления суверенитета являлась частью Грузии.
Суверенитета, который признает только Россия, и который стал возможным благодаря военной помощи с ее стороны. Разбомбленные дома, закопченные стены являются свидетелями той цены, которую пришлось за него заплатить. В ходе гражданской войны в 1991 году погибли сотни людей, родные места покинули якобы 100000 грузин. В последние дни здесь снова идут бои. Только в ночь на среду в результате обстрела со стороны мятежников погибли три грузинских военнослужащих.
Спустя двенадцать лет, вершины Кавказа - это самое лучшее, что может предложить Южная Осетия. На серых от пыли улицах стоят серые дома, в которых из-за нехватки электроэнергии нет ни света, ни тепла. Только вьющаяся виноградная лоза над козырьками крыш позволяет догадываться, как красиво могло бы здесь быть, если бы был мир, и если бы в страну поступали деньги.
В независимой Южной Осетии, которую из политкорректности следовало бы называть непризнанной сепаратистской республикой Южная Осетия, нет государственной экономики. По официальным данным, 60 процентов, по неофициальным - 70, граждан республики, насчитывающей, наверное, 70000 жителей, безработные.
Люди едва сводят концы с концами, живут милосердием родственников, но, главным образом, за счет торговли с Россией и с Грузией. Три четверти осетин уже имеют российские паспорта. С тем, чтобы доставлять товар из России, а туда - грузинские фрукты, какое то время российские паспорта выправляли себе даже грузины - до той поры, пока не был снят соответствующий начальник отдела, и дело расстроилось.
Алан Парастаев шестой год возглавляет южноосетинскую благотворительную организацию, которая пытается на уровне общественности добиваться сближения двух сторон. Достаточно безуспешно, как говорит с горечью этот 41-летний человек. Большая политика постоянно разрушает всякие надежды. 'Конфликт в Южной Осетии не был раньше и не является сейчас этническим. Думать так - заблуждение. Это чисто политический конфликт, - говорит он. - Речь идет об усилении власти, немножко о нефти, а также о том, кто одержит верх в противостоянии сил'.
Политический расчет это то, что, по мнению Парастаева, уже более десятилетия стоит на пути разрешения конфликта. 'Неудачей заканчиваются любые переговоры. За десять лет сделать вперед не удалось ни одного единственного шага. У нас больше не идет война, но это не означает, что у нас есть мир'. 'Существует ли вообще политическое решение? - этот вопрос, говорит осетин, надо отставить в сторону. - Люди просто хотят снова работать и иметь постоянный доход. Когда все снова будут сыты, некоторые проблемы разрешатся сами по себе'.
Экономика Южной Осетии держится на плаву в основном за счет свободной торговли. Прямо на границе с Грузией один базар следует за другим. Ассортимент товаров невелик: бензин в канистрах, масла в банках, запасные детали для автомобилей, Кока-Кола. Бюстгальтеры, похожие на рыцарские доспехи. Платят в рублях или в долларах.
Сколько может стоить товар в грузинских лари, продавцы не знают. Контрабандной водкой и западными сигаретами торгуют за палатками. Оружие? Его, конечно, здесь можно купить, улыбается Джордж Петришин, которого, разумеется, зовут не так, но так зовут его двоюродного брата в Казахстане, а тому отдать на прокат свое имя не жалко. Если знаешь нужных людей, говорит он. Что нужно: Калашников или противовоздушная ракета? Надо, мол, пойти с ним. 'Или вы боитесь, что вас похитят', - шутит он.
В 1859 году французский писатель Александр Дюма (Alexander Dumas) охарактеризовал осетин как игроков, мотов и пьяниц. Они тратили свои деньги на табак и на водку. Есть немало грузин, для которых эти слова звучат, как музыка. Аргументы, почему Южная Осетия не может претендовать на государственную самостоятельность, остаются одними и теми же десятилетие и базируются на предубеждениях и на не совсем понятных претензиях на землю.
100 лет назад, делается ссылка, в Южной Осетии была всего лишь горстка осетин, следовательно, это грузинская территория. Однако в этой аргументации есть недостаток. Во-первых, это их соотечественник Сталин был тем человеком, кто подарил осетинам в знак благодарности за революционную поддержку статус автономии в рамках Грузии. И, во-вторых, стремление национальных меньшинств в Грузии к независимости является результатом националистических замашек. 'Грузия для грузин', заявил прежний президент Звияд Гамсахурдия, не успела Грузия выйти из состава Советов и объявить свою независимость.
Бывший президент Грузии Эдуард Шеврднадзе в период своего правления делал ставку на время. Конечно, на словах были угрозы начать войну, были какие-то стычки. Однако столь откровенно, как президент Михаил Саакашвили, пославший недавно в Южную Осетию даже свою супругу, о своей воле вернуть регион до сих пор никто не заявлял. Беженцы из Южной Осетии, которые более десятилетия ютятся во временном жилье и будущее которых кажется безнадежным, учуяли выгодное дело.
В отличие от Абхазии, где гражданская война была более кровавой, когда сосед убивал соседа, друг - друга, в Южной Осетии все вскоре снова успокоилось. Не один год казалось, что усилия ОБСЕ, российских, грузинских и южноосетинских миротворцев по поддержанию перемирия, являются успешными. Уже не казались больше идеализмом даже планы возвращения беженцев.
Но в 2001 году американцы направили в Тбилиси военных инструкторов. Это был шаг, нацеленный, прежде всего, на то, чтобы как следует помешать России в ее политике на Кавказе. С той поры в Южной Осетии боятся вторжения грузинских военных. Те грузины, что остались в Южной Осетии, - по оценкам, это 15000 человек - и чью жизнь можно сравнивать со шпагатом, сделанным между двумя скалами, не знают, что думать о нынешней ситуации. Они, разумеется, хотели бы быть в составе Грузии, но не ценой новой войны.
Бондо Папуашвили, проживающий со своей семьей в небольшом селе сразу за Цхинвали, не устает заверять, что осетины и грузины оставались друзьями даже во время гражданской войны. 'Мы вместе ели, пили вино, курили. Мы друг в друга не стреляли. Это делали солдаты'. Он считает абсурдом, что теперь приходится настраивать свои часы в своем родном селе на московское время. С каждым годом усиливается чувство, будто живешь не в Грузии, а в России. Однако вопрос о том, чтобы покинуть страну, для него, тем не менее, не стоит. Здесь его родина. А, кроме того, не все так плохо. Земля плодородная, стоимость жизни намного ниже, чем в Грузии. 'Когда здесь открываешь водопроводный кран, то идет водка'.
