На этой неделе Джордж Буш (George Bush) объявил о начале 'самой масштабной реструктуризацией американских войск за границей со времен окончания корейской войны'.
Вообще-то, он сказал иначе. Главнокомандующий США просто объявил, что планирует вернуть домой 70 тысяч военнослужащих с иностранных баз, чтобы у них было 'больше времени на детей и семью'. Но сотрудники Белого дома постарались, чтобы попытка Буша сделать выступление перед американскими ветеранами домашним, не скрыла полностью значение этого события.
Конечно, решение не распространяется на передовые войска в Ираке и Афганистане. Когда они вернутся домой, неизвестно никому. Зато одна треть американских военных, дислоцированных в Германии, Японии и Корее - трех гарнизонах 'Холодной войны' - в ближайшие десять лет будет отозвана.
Время объявления решения несомненно связано с кампанией по переизбранию Буша. Но как бы вы не толковали его, это решение несомненно вызвано и тем, что США все больше понимают, что превысили свои имперские возможности: самая выдающаяся военная машина мира уже не может справляться со всеми задачами обеспечения мировой безопасности, которые поставила перед собой.
Жаль, что этот довольно разумный шаг омрачен атмосферой паники, вызванной проблемами неверно оцененной кампании в Ираке. Ведь именно это оказывает такое давление на военные ресурсы США.
Соперник Буша от Демократической партии, Джон Керри (John Kerry), поспешил раскритиковать решение как удар по союзникам Америки и знак слабости в самый неподходящий момент - особенно это касается сокращения присутствия в Южной Корее, когда, напротив, нужно было бы оказать самое что ни на есть серьезное давление на КНДР, чтобы заставить ее отказаться от ядерных программ. Другие полагают, что это может стать сокрушительным ударом для НАТО, уже раздираемой трансатлантическими разногласиями по поводу войны в Ираке.
Они не правы. Американские гарнизоны в Германии, Японии и Корее уже стали историей. Если не считать Кореи, то угрозы 'Холодной войны' исчезли. Южная Корея в целом считается страной, способной постоять за себя. Неуклонное сокращение войск США окажет положительное влияние, поскольку вынудит все эти страны реально оценить, сколько они должны тратить на собственную оборону.
Что же касается НАТО, после исчезновения советской угрозы у альянса так и не появилось четкого направления развития. Но сохранение американских бронетанковых бригад в Германии не поможет решить проблему.
Ошибочно не само сокращение американских сил, а размышления в более широком контексте этого масштабного пересмотра позиции Америки как глобальной силы. Представляя не имеющую соперников сверхдержаву, технологически способную уничтожить любую угрозу за несколько недель или даже дней, нынешняя администрация США тем не менее пытается многое сделать самостоятельно и избирает неверные способы. Она пытается управлять мировой империей, не признаваясь в этом и не идя на необходимые компромиссы для того, чтобы завербовать необходимых сторонников. Вместо того, чтобы завоевывать друзей, она очень часто вызывает их отчуждение, используя силовые интервенции, будь то военные или дипломатические.
Американцы утверждают, что их власть не имперская. Вся их история - это история отрицания империй, особенно Британской. Однако новая стратегия Пентагона заключается в том, чтобы опутать мир паутиной военных баз, которые можно использовать для переброски американских солдат в зоны конфликтов, где бы они не возникли. Вместо того, чтобы остаться в Германии, они переместятся на юг и восток, в Восточную Европу, Центральную Азию и Средиземноморье, ближе к районам нестабильности. Большинство баз будут небольшими, с немногочисленным персоналом, пока они не понадобятся для переброски войск в новые 'горячие точки'.
Некоторые опасаются, что если ситуация в Ираке еще больше осложнится, мы столкнемся с уходом Америки и новой эрой изоляционизма. Но это не самая большая опасность. Теракты 11 сентября 2001 года показали, что оборона США недостаточна - даже самая сложная противоракетная система не может остановить террористов-смертников. США должны участвовать в международных событиях.
Но жуткая дилемма единственной сверхдержавы заключается в следующем - когда и как вмешаться, чтобы не сделать хуже. Ведь самым фактом вмешательства, либо военного, как в Ираке, либо политического, как поддержка оппонентов венесуэльского президента Уго Чавеса (Hugo Chavez), США разжигают оппозицию своей огромной властью. Возможно, Америка не желает вести себя, как имперская держава, но она приговорена восприниматься как таковая и редко может удержаться, чтобы не вести себя подобным образом.
Все было гораздо проще для империй прошлого, до того как настала эра современных коммуникаций. Римлянам и британцам не приходилось слишком беспокоиться о мнении народа. Они управляли своими территориями, привлекая на свою сторону местных лидеров и мобилизуя местные армии. Они не пытались сделать все самостоятельно. Если были необходимы более суровые меры, Британия обычно могла положиться на свою знаменитую политику канонерок для подавления мятежа с безопасного расстояния на море.
Но нынешняя американская администрация гораздо более идеологизирована. Она верит в экспорт демократии. Кристофер Пребл (Christopher Preble), директор внешнеполитических исследований Института Като в Вашингтоне, называет это 'демократическим империализмом'. В недавно опубликованной работе 'Нереализм американской империи' (The Unrealism of American Empire), он указывает, что сторонники демократической империи часто игнорируют все еще более влиятельные силы национализма.
Именно поэтому в Ираке все пошло не так: иракцы гораздо больше хотят получить свою страну обратно, чем импортировать какую-то идеализированную форму либеральной демократии. А потому получается, что американцы до сих пор безрезультатно пытаются навязать им ее через дуло ружья, а империя ощущает себя до боли растянутой.
