Вчера он еще был агентом 'Моссада' и одновременно состоял на службе КГБ, то есть был двойным и тройным шпионом - его вытащили из тюрьмы Тель-Авива благодаря соглашению между правительствами Москвы и Иерусалима, когда в 1993 году он вновь позволил русским евреям эмигрировать в Израиль. Сейчас довольно того, что Шабтай - менеджер национальной российской сборной по баскетболу.
Представление Шабтая о спорте заставит содрогнуться всезнаек из Международного Олимпийского Комитета. Но в любом случае, Шабтай этих 'судьишек' презирает. Он полагает, что они и есть самые настоящие враги атлетов. 'Олимпиада - это радость, встреча, любопытство, дружба, любовь к жизни и, следовательно, секс. Бюрократы из МОК не могут этого понять и заставляют атлетов вести во время соревнований мерзкий образ жизни в лагерях, где маленькие клетушки и общественные туалеты. Плохая еда, решетки и контроль повсюду. В местах далеких или, по крайней мере, изолированных от мира. Есть идея в следующий раз организовать игры в Гуантанамо. А почему бы и нет? Там все уже готово: решетки, клетки, место проверенное и охраняемое. Я не хочу, чтобы мои девочки так жили. Как видите, (Шабтай смотрит на яркое море, тела девушек и свой, блестящий от пота, живот) я организовал все гораздо лучше. Олимпийские игры, я думаю, это красивое место, хорошая еда, солнце, приятные встречи и, естественно, хороший секс'.
На Олимпиадах, следовательно, есть место и для таких людей, как Шабтай и для его амбиций. И вот она, история Олимпиады Шабтая, который в 70-х годах был советником Голды Мейр, а в 90-х - советник и друг Владимира Путина, страстный любитель баскетбола, 'создатель команд - победителей'. Это каунасский 'Жальгирис' легендарного Арвидаса Сабониса, одно время бывший инкубатором советского баскетбола и ставший чемпионом Европы 1999 года (мужчины), и 'Уралмаш' из Екатеринбурга, чемпион Европы 2003 года (женщины). 'Поэтому вы можете написать, что я единственный бисексуал в мировом баскетболе и, прежде всего, друг Италии'. Шабтай полагает, что Олимпийские игры для его спортсменок должны быть каникулами, и убежден в том, что либо спорт станет удовольствием для атлетов и приятным зрелищем, либо он обречен стать всего лишь рекламным роликом, на благо немногим.
'Вы думаете, Ирина будет плохо играть в ближайшие дни?'. Ирина Осипова, 23 года, рост метр девяносто сейчас в море со своим мужчиной. Она сжимает длинными ногами шею молодого человека, дурачась с ним в воде, и игра эта продолжается уже битых полчаса.
Шабтаю нравятся веселые компании, и дни российских баскетболисток в 'Gran Resort' оживляются присутствием и изобретательностью самого известного российского юмориста Владимира Винокура, известного певца Льва Лещенко, изяществом танцовщика и сценографа Бориса Моисеева. И даже - обществом вице-спикера Думы Артура Чилингарова. Все влюблены в Италию. Океанолог, номер два российского парламента, последний герой Советского Союза, награжденный этим званием за экспедицию в Антарктиду, говорит, что работает, 'благодаря Берлускони, над проектом, который напомнит о предприятии Умберто Нобиле'. Борис Моисеев, танцовщик, 'обожает' Раффаэллу Карра, с которой он даже работал на Втором канале государственного телевидения Италии. Юморист Винокур обожает исключительно Путина. Он показывает фотографию в мобильном телефоне, сделанную на праздновании его дня рождения, которое отмечалось несколько недель назад. Российский президент стоит рядом с ним и улыбается. Анна Архипова тоже обожает Италию. Она лежит рядом с Шабтаем. Анна играла в Венеции, она пойнт гард, капитан олимпийской сборной и вот уже три месяца 'госпожа Калманович'.
По Олимпийской деревне гуляет один слух. Плохое настроение в итальянской сборной и особенно разнос, устроенный тренером за то, что один из игроков провел бурную ночь в компании двух россиянок. Баскетболистки? Шабтай смотрит на Анну. 'Ты что-то об этом знаешь?'. Анна отвечает 'Нет, но я могу узнать. . .'. 'И потом, даже если это и правда, что в этом такого плохого?' - спрашивает она. И Шабтай: 'Ничего, конечно, если они пользовались презервативами'.
Шабтай наслаждается атмосферой возбуждения, которую ему удается создать вокруг себя.
'Ну разве здесь не прекрасно? И теперь подумайте, как бы мы жили в Афинах по правилам бюрократов из МОК. Вы бывали в Олимпийской деревне? Там комнатки, в которых едва помещаются две малюсенькие кровати и два маленьких столика. Два душа на восемь девушек. Никакой возможности даже белье себе постирать. А еда? Сплошная гадость. Сказать, что она плохая, будет преувеличением. Сказать, что она отвратительна, будет немного ближе к правде. А теперь объясните мне, почему результаты спортсменов должны быть лучше того, что им предлагается?
Мы проиграли Австралии. И тогда я себе сказал: Шабтай, надо взять все в свои руки, и я сделал то, что вы сейчас видите. Я не говорю, что с тех пор мы все время выигрываем. Девушки ночуют в Олимпийской Деревне, когда это необходимо после игр, а потом приходят сюда, в Gran Resort. Раз в три дня мне присылают из Москвы основные ингредиенты нашей кухни. Начиная с икры. В моем фриго-баре четыре килограмма красной и четыре килограмма черной икры. В общем, хорошая еда, солнце, море и, конечно, если они хотят, секс.
Еще в советской России национальные сборные ездили на соревнования в сопровождении менеджера команды. У него было две задачи. Первая: следить, чтобы спортсмены не убегали и не просили политического убежища на Западе. Вторая: следить, чтобы они не занимались сексом. Общеизвестно, что тоталитарные режимы боялись секса. Я же полагаю, что для достижения высоких спортивных результатов голова твоя должна быть свободна. И если для того, чтобы освободить голову, тебе необходим хороший секс, то я говорю: занимайся им! Это я говорю моим девочкам и должен сказать, что они ко мне прислушиваются. Только две из них приехали сюда без своих спутников. Что скажете, правда ведь, лучше иметь своего мужчину под боком здесь в Афинах, чем думать, чем этот гад занимается там в Москве?'.
Когда работники КГБ сопровождали на Олимпиады спортсменов Советского Союза, Шабтай - известный также как Сабатьюс Калмновичус, тогда как сейчас он подписывается как фон Калманович - был одним из них. Шпион КГБ, внедренный в израильский Моссад. Его дела пошли плохо с декабря 1987 года, когда он был арестован израильтянами за шпионаж. Тогда он отделался девятилетним сроком. Отбывал наказание он немногим больше шести лет. В марте 1993 года президент Израиля Хаим Герцог его помиловал и репатриировал в Россию. Эта милость, объясняла нота Герцога, 'вновь открыла путь российским евреям в Израиль'. 8 ноября того же года окружной Суд Тель-Авива рассекречивает дело. Там написано: 'Находящийся на службе ГРУ (секретная служба Вооруженных Сил), а затем - КГБ, с 1972 года Шабтай Калманович работал на Советский Союз с целью сбора и передачи информации о политическом и экономическом положении Израиля, о его крупных политических деятелях, пытался проникнуть в службу безопасности и Ликуд'.
Закончив шпионскую авантюру эпохи двух блоков, Шабтай не сидел, сложа руки. Отчет ЦРУ за 2001 год, переданный западным разведкам и подписанный замдиректора агентства Джеком Даунингом (Jack Downing), дает следующее определение Калмановичу: 'субъект, широко известный в процветающих криминальных группировках в восточной Европе как связной. Из своего офиса в Будапеште он поддерживает контакты с некоторыми странами, включая Испанию, где российская мафия основала свою штаб-квартиру'.
В этом же отчете Джек Даунинг, легендарный сотрудник ЦРУ, пишет: 'Калманович - источник получения израильских документов, с которыми путешествует Семен Юкович Могилевич. Принимая во внимание легкость, с которой он их приобрел, не исключено, что Калманович продолжает сохранять свои контакты с Израилем'. Могилевич для английских спецслужб - 'один из самых крупных преступников мира'.
Шабтай не распространяется на эту тему. 'Это - дела двадцатилетней давности. Я могу лишь сказать, что никогда не занимался шпионажем против Израиля, в противном случае, я никогда бы не получил помилования, не мог бы жениться в Иерусалиме на Анне, как я это сделал несколько месяцев назад. Я не совершил ни одного преступления. В то далекое время я всего лишь работал на мою страну'. А Могилевич? 'Уже доказано, что здесь некое недоразумение. Я знаю Семена Могилевича, но это не венгерский Семен Могилевич, а продюсер, который живет в Израиле. Вот и все. Никаких тайн и сложностей'.
Шабтай сейчас целует спину Анны, задремавшей не солнце. Говорит, шутя: 'Эта женщина решила, что сегодня она меня не любит и обращается со мной, как если бы я был одним их бюрократов МОК'. Одна лишь аббревиатура МОК вызывает гримасу на лице Шабтая. 'Я расскажу вам, на что способны эти господа в синих пиджаках с эмблемой из пяти колец. Один случай. После игры девушки ждут на солнце автобуса, в то время, как перед ними проносятся 'Мерседесы', микроавтобусы и 'шаттлы' бюрократов из МОК. И я спрашиваю себя: кто устраивает это зрелище, МОК или спортсмены?
Я расскажу вам мою мечту: отправить руководство МОК в Олимпийскую Деревню, а атлетов - в пятизвездные отели, где сейчас находится руководство МОК. Я мечтаю об изменении иерархии среди спортсменов, которые являются настоящими артистами этого зрелища, а те кто его организуют (МОК), заботятся только о том, как бы приложить руки к кассе, оплатить себе пятизвездные отели и объедаться в лучших ресторанах. Эти Олимпийские Игры непонятны с точки зрения организации.
Вот послушайте. Это - цепь из пяти звеньев, как и олимпийские кольца. Первое звено - МОК. Второе, греческий Организационный Комитет. Третье, Международные Федерации по отдельным дисциплинам, которые занимаются организацией соревнований. Четвертое, Национальные Федерации, которые отбирают спортсменов. Пятое, национальный олимпийский комитет, который собирает деньги. Они их забирают у правительств своих стран и везут в Женеву. Скажите же мне: кто управляет всем этим хаосом? Никто. Это игра балансов для удовлетворения чьих-то интересов. А необходимо, чтобы кто-то занимался интересами спортсменов. Новый рецепт должен быть очень простым. Атлет должен быть первым звеном в цепи, а Игры должны быть тем, чего хочется многим: моментом встречи, дружбы и - почему бы и нет, ребята? - секса. С моей стороны, с сегодняшнего дня я начинаю работать над этим проектом. Олимпиада в Афинах - моя первая и, надеюсь, не последняя Олимпиада'.
Мы покидаем пляж Лагонисси в сомнении. Желание войти в олимпийский бизнес Шабтая Калмановича, изменить правила и схему власти - это желание человека, который расслабился в жаркий день и говорит слишком много и слишком свободно? Или Шабтай Калманович - основа новой и не совсем кристально чистой финансовой власти, которая обратила свой взгляд на олимпийский спорт как на многообещающий бизнес? Шабтай считает так: 'Эти ребята - артисты. Артисты предлагают зрелище, которое больше никто предложить не может. Зрелище, которое рождает богатство, нуждается в продюсерах, которые работают для артистов. Разве вы с этим не согласны?'
