Два террористических акта стали бы серьезным испытанием для любой власти. Три выливаются в кризис для президента России Владимира Путина.
Вчерашний захват школы в Северной Осетии произошел через несколько часов после того, как террористка взорвала себя у станции московского метро, убив 10 человек, а, неделей ранее, еще две взорвали по пассажирскому самолету, в результате чего погибло 90 человек. Чеченские террористы, которых власти уже обвинили во взрывах у метро и в самолетах, и которые почти наверняка замешаны в захвате школы, громко заявили о своей способности организовать террор по всей стране.
В результате терактов простым россиянам пришлось задуматься о собственной безопасности и о политике президента Путина в Чечне. Пока еще немногие поддерживают возможные изменения в жесткой политике президента, но результаты опросов говорят о том, что все меньше людей считают ее эффективной.
Оксана Антоненко, сотрудник лондонского Международного Института Стратегических Исследований, утверждает, что 'если кризис с заложниками кончится плохо, то это может изменить общественное мнение'.
Выбрав военное решение чеченского кризиса в 1999 г., г-н Путин вряд ли будет стремиться к переговорам с боевиками. Но избиратели, обеспокоенные личной безопасностью, могут изменить свое отношение к нему.
Для чеченских боевиков это будет означать значительный, хотя и достигнутый ценой крови, успех. Террор был основным оружием в их арсенале во время первой чеченской войны 1994-1996 гг., когда в заложники было взято около 2 000 человек в больнице г. Буденновска на юге России, более ста из которых погибли. В 1999 г. чеченцы были обвинены во взрывах жилых домов в российских городах, в результате которых погибло 300 человек, а тогдашний премьер-министр Путин, ставший через несколько месяцев президентом, начал вторую чеченскую войну.
После событий 11 сентября 2001 г. Путин встроил свою кампанию против боевиков в рамки борьбы с международным терроризмом под предводительством США. Чеченцы воспользовались новой тактикой - использованием террористов-смертников, которая доказала свою эффективность на Ближнем Востоке.
Происходили новые серьезные инциденты, в том числе, захват заложников в московском театре в 2002 г., когда при штурме здания российским спецназом погибло 120 человек, атака террориста-самоубийцы на правительственное здание в Грозном в прошлом году и покушение на назначенного Москвой президента Чечни Ахмада Кадырова в мае.
Российские официальные лица и аналитики все больше говорят о связях чеченских групп с исламскими террористами, особенно, сетью 'Аль-Каида'.
Сергей Марков, директор московского Института Политических Исследований, твердый сторонник Путина, утверждает: 'Появился новый враг, более сильный, чем чеченские сепаратисты, это враг международный - радикальный исламский терроризм'.
Либеральный комментатор Андрей Пионтковский, часто критикующий чеченскую политику Путина, говорит, что террористы действительно подражают ближневосточным группам своими экстремальными действиями. 'Интересно то, что эти террористы не выдвигают требований. Они просто убивают нас, как 11 сентября. Их цель - не переговоры, а разрушение русской цивилизации'.
Теракты ставят вопрос о способности Путина защитить свой народ. Пионтковский говорит: 'Мы избрали его, чтобы он защитил нас от террористов, а у него не получилось'. И даже Марков, поддерживающий силовую политику в Чечне, сказал, что органы безопасности не смогли проследить за эволюцией поведения террористов в последнее время.
Россияне старшего поколения ощущают реальное снижение личной безопасности с тех пор, как распался Советский Союз. Хотя преступность и терроризм существовали и при советском режиме, их случаи были редки, а информация о них часто не разглашалась. Сегодня многие пенсионеры даже боятся выйти на улицу. Миллионы голосовали за Путина, обещавшего закон и порядок, считая, что он, как бывший сотрудник КГБ, в состоянии их обеспечить.
Однако, российские службы безопасности - как милиция и сотрудники аэропортов, так армия и спецслужбы, с трудом привыкают к тому, что закончилось тоталитарное правление, когда государство вторгалось в жизнь каждого человека.
Сегодня, большинство людей может свободно перемещаться, пользуясь услугами растущего числа авиакомпаний. Но у властей часто не хватает оборудования и подготовки для того, чтобы контролировать это. Г-н Марков говорит, что 'России нужно перейти от концепции государственной безопасности к общественной безопасности'.
Российские службы безопасности оснащены как самыми современным, так и совершенно устаревшими технологиями. Самой слабой точкой России является отсутствие эффективной системы для сообщения гражданами информации и предполагаемых угрозах безопасности. Г-н Марков говорит: 'Что вы сделаете, если что-то увидите? Вызовете милицию? Телефон будет полчаса занят, а потом оператор скажет перезвонить, потому что он ничего не слышит'.
Но, в настоящее время, власти не думают о новых телефонах. Их внимание сосредоточено на Северной Осетии.
Даже если за дело возьмутся лучшие умы Кремля, властям может остаться лишь довериться судьбе. Антоненко говорит, что Кремль действовал лучше при захвате театра, чем при захвате школы. В Северной Осетии, регионе, где оружие легкодоступно, управлять кризисом гораздо сложнее. 'Они могут быть вынуждены действовать быстро. Но не знаю, как бы повели себя самые подготовленные западные спецслужбы в такой ситуации'.
