Когда на прошлой неделе две женщины-камикадзе взорвали в воздухе одновременно два самолета 'Туполев', на борту которых находилось девяносто человек, московская пресса заговорила о русском 11 сентября. Хотя эти два события имеют лишь приблизительное сходство, это сравнение отразило ужас, посеянный среди россиян после этой очередной смертельной акции чеченских боевиков. Но что никто не мог даже предположить после нападения на самолеты, так это то, что чеченский терроризм испытает еще два раза за такой короткий срок службу охраны и систему обороны путинской России. Во вторник в Москве очередная 'черная вдова' взорвала себя у входа на одну из станций метрополитена (девять человек погибших и сорок раненых).
А вчера рано утром произошел гигантский захват заложников с Беслане, Северной Осетии, где террористы Шамиля Басаева, главы исламского крыла боевиков, захватили в одной из средних школ сто тридцать детей и сорок взрослых, среди которых родители и учителя.
В ожидании разрешения драмы в школе Беслана, оставим на минуту леденящую душу панораму этих дней: в Ираке трупы непальцев и заложники под угрозой смерти, бомбы в израильских автобусах, жестокость террористической волны, которая, похоже не ослабевает, а становится все более варварской и разрушительной. То есть, оставим сейчас в стороне феномен терроризма в целом, и займемся российским случаем. Потому что то, что происходит в России, от Закавказья до центра Москвы, доказывает лишь одно: хрупкость, смятение, в общем, поразительную недееспособность российского антитеррористического аппарата. Страны, которая уже пять лет (не считая двух лет первой чеченской войны) воюет с вездесущими и безжалостными боевиками, и до сих пор не в состоянии обеспечить действенную защиту своему населению.
Это правда, что террорист-самоубийца - новый поворот и истории и технике терроризма: остановить мужчину или женщину, которые в большом городе, незамеченные никем, спокойно направляются к своей цели со взрывчаткой на поясе, очень сложно. Почти невозможно. Но в России, от Москвы до Ингушетии, от Чечни до Северной Осетии террористы добираются до своих мишеней на грузовиках.
Восемнадцать, двадцать, а иногда и сто вооруженных до зубов террористов проходят все контроли, глумятся над военным или милицейским патрулем и продолжают сеять смерть. Именно так случилось два года назад, когда чеченцы захватили театр с семьюстами заложниками в центре Москвы, так случалось несколько раз на Кавказе: последний раз в июне, когда боевики вошли в Ингушетию, зверски убив как минимум восемьдесят человек мирных жителей и военных, и 21 августа, перед выборами в Чечне, когда после их рейда в Грозный погибло сорок человек.
Значит все-таки существует Россия, которая, несмотря на сильную концентрацию власти в руках кремлевских чиновников, несмотря на тысячи бывших офицеров КГБ, которые сплошь и рядом во всех государственых структурах, несмотря на то, что Путин уже много раз объявлял 'завершение' войны в Чечне, на самом деле уязвима как и маленькие страны вроде Колумбии или Алжира - и не в состоянии защитить себя от нескольких банд боевиков.
Россия, невероятно проницаемая, как уже было сказано выше, для любого вида нападения, начиная от терактов в городах и заканчивая бомбами в самолетах, вплоть до захвата заложников вчерашним утром в Беслане, Северной Осетии. Недалеко, стоит и это отметить, от штаб-квартиры российских войск на Кавказе.
До сих пор ответ московского правительства на удары, наносимые чеченскими боевиками по стране, был всегда одним и тем же: больше власти и больше ассигнований службам безопасности, которые покорный парламент обеспечивает без ограничений. Но в отличие от американского 11 сентября, дискуссии о шагах, которые необходимо предпринять и о мерах, которые необходимо принять, ни разу не выходили за пределы кремлевских стен. Не были созданы комиссии экспертов, не были открыты дебаты, которые бы задействовали и оппозицию, интеллигенцию, прессу.
Точно так же, как и в коммунистической России, молчание призвано беречь государственную тайну.
Когда два года назад отряды особого назначения провели операцию в театре, захваченном террористами, погибло сто двадцать девять заложников. Но в стране не было никаких дискуссий по этому поводу, никто не мог представить публике аргументированную критику гибельной операции спецназа или потребовать счет у правительства за его многочисленные неудачи в борьбе с терроризмом. И если примерно такое же произойдет в школе в Осетии (террористы требуют невозможного: не только освобождения двадцати своих сторонников, но также и вывод российских войск из Чечни), то можно быть уверенными в том, что в Москве не будет ни протестов, ни полемики.
После всего того, что было сказано о России, в которой несмотря на то, что она находится в руках старых и новых служб безопасности, происходит такое же количество террористических актов, как и в Пакистане, перейдем к терроризму в целом. К целым отрядам террористов - самоубийц, рожденных исламским фундаментализмом, из-за которых каждый день подвергаются смертельным угрозам аэропорты, вокзалы, метро, автобусы и кафе половины мира.
Многие до недавнего времени недооценивали опасность: и возможно, лишь после кровавой давильни в Мадриде и ужасающих убийств заложников в Ираке, они начала понимать, что партия разыгрывается не только между Америкой и Усамой бен Ладеном, а между теми, кто ненавидит Запад и всем Западом. Так что сегодня нет места иллюзиям: в этой партии участвуем все мы, подсчет бомб и погибших, который мы проводим почти каждый день, не должен оставлять никого равнодушным, и единственный спасательный круг, который еще может помочь - это единство, сплоченность западного мира перед культурой смерти исламских террористов.
Даже Путин за это цепляется. В разговорах с Шираком и Шредером, в заявлениях министров, и просьбой экстренного собрания Совета безопасности ООН, российское правительство призвало к необходимости общей борьбы с наступлениями террористов. И в каком-то смысле, российская позиция закономерна, так как уже нет сомнения в том, что большая часть чеченских повстанцев - одно из щупалец спрута, которого мы называем Аль Каида. Но остается напомнить русским их огромнейшую ответственность, их политику выжженной земли, жестокости, которые годами совершались по отношению к чеченскому народу вплоть до того, что заставили его проявиться в терроризме фундаменталистов Шамиля Басаева. Исламский терроризм касается всех нас, конечно, но не все мы разжигали гнев и безумство, как это делал Путин.
