Хочет ли российский президент победить этих убийц, или же просто ищет предлог для сохранения напряженного чеченского статус-кво?
Достойный презрения массовый захват заложников в осетинской школе и последовавшее за ним убийство мальчиков и девочек дает представление об ужасающих пределах жестокости и нравственного ничтожества. Мир в страхе следил за развязкой кровавой трагедии, унесшей жизни более 300 человек и оставившей ранеными более 700. Похоже, что, совершая этот не имевший прецедентов теракт, чеченские сепаратисты избрали путь, по которому нет возврата. Их выбор - бездонное презрение к жизни самых невинных и самых беззащитных. Выбор, сделанный ради того - если нашими рациональными и цивилизованными рассуждениями мы вообще можем хоть что-то объяснить - чтобы посеять не только одну лишь панику, но и вызвать такое состояние ужаса, что Россия просто отойдет от своей борьбы и отдаст в руки этих фанатиков-убийц контроль над Чечней и всем Кавказом.
Мы присутствуем при переходе к наиабсолютнейшему 'хорроризму' в рамках непримиримой борьбы со всем, что не имеет отношения к их жестокой версии гегемонии Ислама. И в случае доказательства участия арабов в операции по захвату осетинских заложников, мы получим подтверждение догадки, что в ней непосредственно замешан исламизм в самом крайнем из своих проявлений. Такое наблюдения означало бы, что подобная жестокость - в том числе и в отношении малолетних детей - может повториться в любом уголке нашей планеты: перспектива страшная, но весьма реальная.
Владимир Путин мог бы посчитать, что его обвинения в адрес чеченского терроризма получили еще одно подтверждение. Но, в действительности, российский президент выйдет ослабленным из этого кризиса, где некомпетентность и неорганизованность его военных сыграли такую же роль в развязке трагедии, как и два года тому назад на Дубровке. Рецепт приведшей его к власти борьбы с террором оказался неудачным, как на военном фронте, так и на политическом. Доказательством первому служит упомянутая некомпетентность. Второе же объясняется его нежеланием признать произошедшее по причине произвола российской стороны за последние десять лет ухудшение положения в Чечне и отказом найти вместе с наиболее цивилизованными представителями чеченского национализма компромиссное решение, необходимое для мирного урегулирования ситуации в республике.
Участие в операции террористов из других стран подтверждает давние обвинения Путина, но, вместе с тем и ослабляет позиции российского президента, относящегося к чеченской проблеме как к сугубо внутренней и отказывающегося допустить вмешательство в решение этого вопроса международного сообщества в лице ООН. Эта организация не может продолжать действовать в Афганистане или Судане и закрывать глаза на чеченскую проблему, с каждым днем все теснее связанную с международным терроризмом. В действительности международное сообщество может способствовать налаживанию отношений с наименее радикально настроенными представителями чеченского национализма, не полностью подчиненного исламистам-фанатикам. При отказе от такого пути, эпицентр насилия будет непрестанно расширяться.
В противовес тому, что полагает Путин, подобная международная инициатива не равнозначна отступлению перед натиском терроризма. Но хочет ли российский президент победить этих убийц, или же просто ищет предлог для сохранения напряженного чеченского статус-кво?
