Похороны 334 человек, половина из них - дети. Еще несколько сотен - мы можем никогда не узнать точную цифру - находятся в госпиталях или считаются без вести пропавшими, а это все равно, что мертвыми. Разрушенный город, уничтоженная школа, фотографии детей в крови, плачущие матери. Вот чего добились чеченские террористы со своими автоматами и гранатами на прошлой неделе, когда они совершили нападение и уничтожили школу в Беслане, что на юге России.
Но может быть, они добились чего-то еще? В трагедиях типа бесланской очень трудно понять, что двигало убийцами, каковы были их мотивы. В настоящее время очень мало известно о том, кто они, за исключением того, что руководили ими, по всей видимости, местные чеченцы и ингуши. Официальные лица заявляют, что там были арабы, хотя бывшие заложники этого не подтверждают. Мало известно о том, какие цели они преследовали, какие требования выдвигали. Говорят, что они якобы требовали независимости для Чечни, вывода российских войск из республики и окончания почти десятилетнего жестокого российско-чеченского конфликта. Одно можно сказать с полной уверенностью: они не достигнут ни одной из этих целей.
Напротив. Они не помогли чеченцам противостоять российскому вторжению, они нанесли огромный урон движению сопротивления. Западная общественность, которая в определенной степени, хотя и неравномерно, сочувствовала бедственному положению чеченцев, сейчас такого сочувствия испытывать не будет. Исчезновение общественных симпатий будет означать снижение официальной поддержки Западом чеченцев, чьи законные национальные устремления уже давно находятся в противоречии с потребностями реальной политики иностранных государств иметь хорошие отношения с Россией. Американский посол в Москве, выступая с заявлением по поводу кризиса с захватом заложников, говорил о сотрудничестве США и России в "глобальной войне с террором", о необходимости "посвятить себя этой глобальной борьбе". Неудивительно, что в этом заявлении ни слова не было сказано о не менее настоятельной потребности - закончить войну в Чечне.
Снижение интереса Запада в свою очередь приведет к тому, что российское правительство будет испытывать меньше давления, выражающегося в требовании начать переговоры с умеренными чеченцами. А внутреннего давления оно и так не испытывает. Президент Путин в понедельник вечером сказал об этом кратко и ясно: "Вы говорите нам, что мы должны вести переговоры со всеми, включая убийц детей. Только представьте себе, что люди, стрелявшие детям в спину, придут где-нибудь к власти. Просто спросите себя об этом, и у вас больше не будет вопросов о нашей политике в Чечне".
Здесь следует отметить, что Путин не делает разницы между террористами Беслана и законными, независимыми чеченскими лидерами, или даже всем чеченским народом. Когда он начал второе вторжение в Чечню в 1999 году, он назвал это наступление "контр-террористической операцией на Северном Кавказе". Представитель по иностранным делам бывшего чеченского правительства написал вчера, что, вспоминая прошлое, он теперь понимает: Путин использует такие обороты речи, чтобы дискредитировать саму идею чеченской автономии и прочно связать чеченских повстанцев с "Аль-Каидой" и Осамой бен Ладеном. Бесланские террористы помогли российскому президенту успешно завершить этот процесс.
Есть и другие примеры террористических групп, чьи методы вызывали эффект, обратный намерениям и заявлениям их лидеров. Наиболее наглядный в этом плане пример - Палестина. Десятилетия террористических нападений боевиков из Организации освобождения Палестины на боевиков или на спортсменов-олимпийцев дали народу этой территории гораздо меньше, чем телевизионные кадры палестинских детей, протестующих на улицах. Был достигнут даже больший успех (вернее, почти достигнут), когда палестинцы в 90-х годах на короткий срок прекратили проведение терактов. В противоположность этому, возобновление палестинцами террористической деятельности, и особенно кампания использования террористов-смертников, привели к резкой смене отношения, к ужесточению позиций и, как это происходит и в России, к тому, что все больше израильтян начинает считать, что все палестинцы, независимо от их взглядов, воспитания и обид, являются потенциальными или будущими террористами.
Однако существуют примеры наций, которые смогли отразить внешнее нападение, или, по крайней мере, противостоять ему, сохраняя при этом симпатии к себе со стороны внешнего мира и даже со стороны того народа, с которым они воевали. Подумайте об афганских повстанцах, которые в 80-х годах воевали с Советским Союзом, но не обратились к терроризму. Или о многочисленных движениях сопротивления, которые добились определенных перемен благодаря успеху в получении международной поддержки своей борьбы. Здесь можно привести пример польской "Солидарности" или крыла Африканского Национального Конгресса во главе с Нельсоном Манделой.
Может существовать эмоциональное объяснение бесланской трагедии, как может существовать объяснение поступков палестинских девушек, взрывающих себя, чтобы убить девушек Израиля: ненависть, отчаяние, жестокость многолетней войны, фанатизм, жажда мщения. Некоторые выжившие в бесланской трагедии рассказывали, что террористы говорили им: "Русские солдаты убивают наших детей в Чечне, поэтому мы будем убивать ваших детей здесь". Но этим словам не может быть морального оправдания, в них напрочь отсутствует интеллектуальная аргументация и политическая логика.
Самое трудное в сегодняшнем мире - противостоять несправедливости, не проявляя ненависти, противостоять жестокости, не проявляя жестокости, или вести войну, не теряя при этом собственной гуманности. Чеченские террористы показали свою ненависть и жестокость, потеряли человечность и тем самым уничтожили дело, за которое ведут борьбу.
