Мы столько сделали для того, чтобы Путин стал неизбежностью, что теперь нужно научиться жить с этим.
Рассудок Запада колеблется. Перед двойной мерзостью в Осетии: перед новым порогом варварства, который пересекли чеченцы, перед дикостью, которой русские ответили, все обстоит так, как будто пришло время выбирать, на чьей ты стороне.
Александр Адлер (Alexandre Adler) на страницах 'Figaro' страстно высказался в пользу Путина. Симпатии 'Le Monde' противоположны. Вашингтон и крупнейшие европейские столицы заняли сторону Путина, в то время как Нидерланды, на которых возложено европейское президентство, призвали ЕС к порядку, посчитав, что после траура у них есть вопросы, которые следует задать Путину.
Вопросы есть, и их много. При Владимире Путине Россия все дальше уходит с пути демократии, на который она вступила при Михаиле Горбачеве. В эпоху перестройки страх стал лишь воспоминанием, рты открылись, начала формироваться новая политическая ситуация.
Сегодня свобода в России движется к упадку. Царит страх. Прессе заткнут рот, а по поводу 'демократии' можно сказать, что водворяется новая диктатура, диктатура не партии, но одного человека, который опирается на молодое поколение бывшего КГБ, откуда он является выходцем.
Грубость, которую Кремль проявил в Беслане, отказ даже от попытки вступить в переговоры, чтобы спасти детей - следствие регресса демократии. Но следует ли поворачиваться спиной к России Путина?
Существует два противоположных мнения. Первая позиция: диктатура не была навязана россиянам. Они прибегли к ней, поскольку им было хорошо известно, и Запад первый говорил об этом, что ельцинская коррупция была самим воплощением демократии, и что присвоение богатств страны старым коммунистическим аппаратом стало квинтэссенцией рыночной экономики. Отвращение вызывало и то и другое.
Путин - их реванш. Они поддерживают его, когда он говорит, что Россия не сделает больше ни одной территориальной уступки, и оправдывают его, когда он хочет повторно национализировать нефть, последнее орудие их могущества. Путин - стадия эволюции России, и мы многое сделали, чтобы эта стадия стала неизбежной, мы должны научиться жить с этим.
Все препятствует нам делать из него героя, но за ним - Россия, часть Европы, страна, с которой нам тем больше нужно договариваться, чем сильнее мы будем зависеть от ее нефти.
Что касается чеченского сопротивления, это больше не война добрых и злых. Чеченцы имеют право требовать независимости. Борис Ельцин побуждал их к этому, когда хотел свергнуть Михаила Горбачева. Российская армия приносит им столько мучений, у них есть все смягчающие обстоятельства, но они отдали себя фанатикам, которые надолго дискредитировали их дело.
