В России чувство трагического присуще не одним только чеховским интеллектуалам или жертвам тирании. Даже руководители, защищенные своим высоким положением и сворой телохранителей, узнают правду, выглянув из-за кремлевской стены. В постсоветский период лучше всех русский фатализм выразил бывший премьер-министр и газовый магнат Виктор Черномырдин, заметив по поводу очередного бедствия: 'хотели как лучше, а получилось как всегда'.
Надежды на то, что после краха коммунизма на Востоке разовьется либеральный, демократический порядок, сбываются в Польше, Чехии и других странах региона. Но в России многое 'получилось как всегда'. Некоторые кризисы можно было предсказать в самом начале посткоммунистической эры.
Немало лет потребуется народному хозяйству, чтобы оправиться от семи десятилетий коммунизма, не говоря уж о веках феодального самодержавия; возможно для исцеления народной души будет нужно еще одно поколение. Но только люди с очень хорошо отточенным чувством трагического могли представить себе, что в 2004 г. Россией будет управлять президент, язык и инстинкты которого определила карьера офицера КГБ, а непосредственную угрозу стране будут представлять безжалостные чеченские террористы, перенимающие тактику и идеологию у джихадистов Ближнего Востока и Южной Азии.
Кровавая драма в Беслане, когда погибло несколько сот школьников и их родителей - преступление, которому нет оправдания. Невозможно понять тех, кто стреляет в спину убегающим детям и направляет пассажирские самолеты на небоскребы. Однако, как признают многие россияне, за новым кризисом стоит прошлое, первородный грех.
Одним из результатов краха коммунизма было крушение 'внутренней империи', состоявшей из пятнадцати республик бывшего Советского Союза. А, поскольку сама Россия состоит из 89 регионов, у многих из которых непростая история, были поставлены под вопрос и границы самой России. В атмосфере тогдашней эйфории президент Борис Ельцин объявил регионам: 'берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить'. Он имел в виду перераспределение полномочий после десятилетий советского централизма. Но Чечня, непокорная российской власти еще с XIX века и пережившая массовые депортации и убийства при Сталине, с ходу провозгласила независимость.
В 1994 г. Ельцин, следуя советам тех, кто обещал 'маленькую победоносную' войну ввел российские войска в Чечню. Война не стала ни маленькой, ни победоносной. Русские разбомбили Грозный. Они врывались в села на танках, созданных для войны с НАТО. Погибло более 80 000 чеченцев, почти все из них - мирные жители. Десятки тысяч остались без крова или стали беженцами. Грозный сравняли с землей, а республика оказалась в состоянии беззакония, почти как Афганистан после его войны с Советским Союзом.
И ужасная война породила террор. Чеченский командир Шамиль Басаев, который, вероятнее всего, стоит за терактами прошедшего месяца - кровопролитием в Беслане, взрывами на борту двух пассажирских самолетов, взрыве при входе на станцию московского метро - приехал молодым человеком в Москву, где изучал землеустройство и пытался продавать компьютеры, чтобы заработать на жизнь. В августе 1991 г. он был среди тысяч добровольцев, пришедших защитить российский Белый Дом и Ельцина от путчистов. Затем он вернулся в Чечню, где вступил в военное крыло движения за независимость. В 1995, когда Грозный лежал в руинах, Басаев и примерно сотня его людей взяли в заложники более тысячи человек, в том числе женщин и детей в городе Буденновске. Это событие стало предвестником нового вида сопротивления.
Сегодня в Чечне идет война всех против всех почти по Гоббсу. Грозный представляет собой лунный пейзаж с газовыми обогревателями, открытыми канализационными люками и разбомбленными зданиями. Легальной экономики почти не существует - не менее 75% работоспособного населения Чечни - безработные. Верховодят преступные группировки. На политиков часто устраивают покушения; журналистов и сотрудников благотворительных организаций похищают и даже казнят. Остающиеся здесь российские войска погрязли в коррупции, не подчиняются законам, насилуют, выкрадывают и расстреливают мирных жителей. Какие бы деньги Москва не перечислила на восстановление, они неминуемо будут разворованы.
В последние годы, особенно, после 11 сентября 2001 г. Путин всячески старался доказать, что Басаев - тот же Усама бен Ладен, а его люди тесно связаны с 'Аль-Каидой'. Это не так очевидно. Сообщения о том, что чеченские боевики готовятся на базах 'Аль-Каиды' в Афганистане, туманны. Однако, нет никакого сомнения в том, что тактику, идеологию и язык Басаев и его сподвижники позаимствовали из-за рубежа.
Басаев, у которого густая борода и бритый затылок, рассылает видео- и аудиоманифесты, в которых выступает как 'боец за святое дело' в стиле Бен Ладена. Он взял к себе полевых командиров и советников из Саудовской Аравии и взрастил так называемых 'черных вдов', которым не дорога собственная жизнь.
На прошлой неделе вслед за кровопролитием в Беслане, Путин собрал западных журналистов и аналитиков в своем доме под Москвой и отверг идею о возможных переговорах с такими, как Басаев. 'Почему бы вам не встретиться с Усамой Бен Ладеном, не пригласить его в Брюссель или в Белый дом, не начать переговоры, не спросить, чего он хочет, и не уступить это ему, чтобы он оставил вас с миром? - сказал он. - Вы считаете возможным вносить некоторые ограничения в то, как вы обращаетесь с этими ублюдками, но почему мы должны говорить с людьми, являющимися убийцами детей?'.
Путин как лидер становится все более авторитарен. Он утихомирил государственное телевидение, скомпрометировал зарождавшуюся независимую судебную систему и препятствовал независимым политическим партиям и движениям. 'Государство - это Путин'. И все же у него нет другого выбора, кроме как искать Басаева. Теперь чеченские джихадисты требуют не только независимости для Чечни. Как Басаев дал понять своим вторжением в соседний Дагестан пять лет назад, его интересует только месть и распространение боевых действий на весь Северный Кавказ.
В долгосрочном плане найти реальных партнеров для переговоров будет труднее, чем найти Басаева. 'Российское руководство постоянно повторяет, что оно борется не с чеченскими сепаратистами, а с международными террористами, и, теперь оно именно это имеет', пишет Андрей Пионтковский, один из ведущих московских политологов. 'Благодаря методам, которыми мы вели войну, мы сделали практически все население Чечни своими врагами'.
На встрече с журналистами и политологами Путин произвел впечатление параноика, опасающегося того, что внешние силы - враги, известные ему со времен службы в КГБ - пытаются как-то ему помешать. Тех, кто намеревается 'оторвать от нашей страны большой кусок, - сказал он, поддерживают те, кто думает, что Россия, как одна из крупнейших ядерных держав в мире представляет собой угрозу, и эта угроза должна быть устранена'.
И таким образом, судьба россиян, которые живут в страхе перед грядущим насилием, отдана на милость вышколенных террористов на юге и президента-параноика в Кремле, который отказывается от бремени демократической подотчетности и пересмотра политики, которая годна разве что на еще большее кровопролитие. Не нужно чувства трагического, чтобы предположить, что все окажется как всегда, прежде, чем будет иначе.
