Московский аналитик 'The United Press International' Питер Лавелль беседует с директором московского отделения Фонда Карнеги за международный мир Эндрю Кучинсом (Andrew Kuchins) о том, какой будет Россия после трагических событий в Беслане.
UPI: На встрече Владимира Путина с западными политологами и журналистами, организованной после захвата заложников в Беслане, российский президент положительно отозвался о работе своего американского коллеги Джорджа Буша (George Bush), но не преминул раскритиковать Соединенные Штаты за готовность вести переговоры с чеченскими сепаратистами, рассматриваемыми Кремлем в качестве террористов. По Вашему мнению, каково отношение Путина к Соединенным Штатам в свете этой проблемы, в частности учитывая проблемы борьбы с международным терроризмом?
Кучинс: Исходя из его обращения к нации 4 сентября, новостных сообщений о встрече с западными политологами и журналистами 6 сентября, а также принимая во внимание заявления других высокопоставленных российских чиновников, наиболее заметным из которых стала речь министра иностранных дел Сергея Лаврова, Владимир Путин испытывает сомнения по отношению к Западу в целом и Соединенным Штатам в частности. На данном этапе невозможно сказать, выработал ли он твердую позицию по этому вопросу.
В известной мере он нуждается в помощи Соединенных Штатов, однако продолжает, иногда в завуалированной форме, а иногда прямым текстом, обвинять американские власти за действия, направленные на помощь террористам, которые в настоящие время держат российский народ в постоянном ожидании новых терактов. Обвинение Соединенных Штатов и Запада в принципиальных неудачах своей политики в Чечне, а также осознание своей беспомощности в обеспечении безопасности и защиты российских граждан от посягательств террористов в течение последних пяти лет являются одним из проявлений негативной реакции российский властей.
Все это спровоцировало целый поток ругательных заявлений в адрес тех западных и американских политиков, которые якобы помогают и поощряют терроризм, дескать, они стремятся ослабить Россию или даже в какой-то степени разрушить ее.
Ввиду того, что Россия по-прежнему обладает самым большим арсеналом ядерного оружия, перспектива ее дальнейшей дестабилизации и снижения способности российских военных охранять этот арсенал является самым ужасным вариантом развития событий, который только может прийти в голову. Если террористы или, если быть точным, массовые убийцы вроде тех, кого мы увидели в Беслане, готовы стрелять в спину сотням невинных детей, то они, несомненно, рассматривают возможность проведения по-настоящему катастрофического теракта с использованием ядерных материалов.
Даже те американские политики и влиятельные в политических кругах люди, которые считаются в России 'антироссийскими по определению', ни в коем случае не желают ослабить Россию в этом отношении. Думать по-другому - значить подвергать себя воздействию опасной паранойи. Возможно, американским властям нужно недвусмысленно объявить во всеуслышание о том, что в интересах самих же американцев протянуть России руку помощи и поделиться своими методами борьбы с терроризмом, особенно это справедливо в отношении обмена разведывательной информацией и пограничного контроля.
У российского руководства, возможно, есть все основания испытывать разочарование ввиду того, что Соединенные Штаты пренебрегли проблемами России, но не стоит забывать, что последние два года Вашингтон был занят ситуацией в Ираке. Я бы согласился с теми, кто утверждает, что, несмотря на то, что Соединенные Штаты проявили стратегическую близорукость в отношении терроризма в России, в основу этого пренебрежения легли скорее доброкачественные, чем злокачественные причины.
Но я должен отметить, что российские власти в свою очередь также восприняли идею партнерства без должного энтузиазма. Возможно, что чудовищные последствия бесланского кризиса смогут кардинальным образом изменить ситуацию, однако, учитывая последние заявления на этот счет, в данный момент я весьма скептически отношусь к такой возможности. Слишком уж явны проявления недоверия заинтересованных сторон друг к другу, и, к большому сожалению, угроза того, что эти противоречия только усугубятся, с каждым днем становится все больше и больше.
UPI: В последнее время многие российские наблюдатели стали опасаться того, что Кремль может вернуться к концепции так называемой 'крепости' для борьбы с терроризмом в одиночку. Наряду с определенными доводами на этот счет, многие специалисты предполагают, что, несмотря на все заигрывания Путина с Западом (особенно после событий 11 сентября 2001 г.), Кремль, понимая серьезность террористической угрозы своим южным границам, предпочтет советскую модель централизации государственной власти для борьбы с терроризмом у себя дома. Как Вы думаете, это возможно?
Кучинс: Конечно, это возможно, и многие российские политологи и даже политики открыто призывают к усилению государственной власти и внутренней борьбе с террористическими угрозами. Однако проблема заключается в высоком уровне некомпетентности и коррупции в вооруженных силах, спецслужбах и правоохранительных органах, о чем, кстати, Путин говорил в своем выступлении 4 сентября. В связи с этим у меня практически нет уверенности в жизнеспособности такого подхода. Несмотря на то, что Путин не желает этого признавать, его принципиальной проблемой на данном этапе является опустошенная и разрушенная войной Чечня. Действия по ужесточению государственной политики в этом мятежном регионе еще сильнее замкнут этот порочный круг и воспитают еще больше безнадежно ожесточенных людей, готовых на любые террористические акты на территории России, возможно еще более ужасные, чем были совершены за последние несколько недель.
UPI: Некоторые специалисты считают, что в России все будет происходить как раз наоборот. По их мнению, Владимир Путин в состоянии справиться с коррупцией в вооруженных силах и силовых структурах и перенять американскую концепцию войны с международным терроризмом. Таким образом, вместо 'крепости' мы можем рассчитывать на более тесное американо-российское сотрудничество в борьбе с радикальными исламскими террористами. Как Вы относитесь к такому утверждению?
Кучинс: В этом отношении я более оптимистичен по сравнению с большинством своих коллег, но по другим, более приземленным причинам. Я бы не стал говорить, что 'Путин в состоянии справиться с коррупцией в вооруженных силах' просто потому, что у него нет другого выбора. Другой альтернативой представляется сохранение существующего положения вещей, с теми или иными небольшими изменениями, что в конечном итоге приведет к совершению новых терактов, которые на определенном этапе подорвут доверие населения к его власти. Уже сейчас среди россиян получили распространение пессимистические настроения в отношении способности правительства обеспечить их безопасность.
Давайте также не забывать о том, что даже в случае успеха Владимира Путина такие глобальные преобразования не происходят за один день - потребуется долгая кропотливая работа, требующая невероятной политической стойкости со стороны российского президента, а также масштабной поддержки международного сообщества. Кроме огромного количества неудач разведслужб и органов госбезопасности мы с вами не увидели ни одного проявления политической воли Владимира Путина тогда, когда это было действительно необходимо.
Кроме того, я считаю, что российская политика в Чечне нуждается в серьезных изменениях, включая определенную степень интернационализации. Политический процесс в Чечне требует скорейшего расширения, но это не значит, что нужно садиться за стол переговоров с 'убийцами детей', как выразился Путин. Никто не просит его вести переговоры с Шамилем Басаевым, так как это будет в высшей степени неразумно, и никто не заставляет его начать диалог или признать Аслана Масхадова по той же самой причине. Последний, будучи руководителем Чечни в конце 90-х, потерпел полную неудачу.
Но ведь в Чечне существуют и другие, более ответственные политические силы, которые не надо отталкивать, как это делал Кремль все это время посредством хорошо отрепетированных выборов. Чечне необходима крупномасштабная гуманитарная помощь со стороны России и международного сообщества, помощь, необходимая для реконструкции разрушенной экономики в республике. По мере стабилизации обстановки в Чечню необходимо пригласить международные миротворческие силы для обеспечения безопасности и стабильности в регионе. Участие международных неправительственных организаций и обществ по защите прав человека должно приветствоваться, их помощью не стоит пренебрегать.
Уничтожение Шамиля Басаева и других боевиков, имеющих непосредственное отношение к терроризму, это задача российских спецслужб, однако помощь американских военных в совместных учениях и непосредственном проведении операций пришлась бы весьма кстати.
Возможно, что Соединенным Штатам будет нечего предложить с точки зрения агентурно-оперативной разведки, но мы бы могли оказаться полезными во всем, что касается технического обеспечения специальных операций. И, конечно же, необходимо начать более тесное сотрудничество для ликвидации источников финансирования терроризма. Даже достаточно скромный прогресс американо-российского сотрудничества в совместной борьбе с террористическими угрозами в России может помочь растопить лед недоверия, при этом у меня нет никаких сомнений в том, что некоторые террористические угрозы могут представлять опасность не только для России, но и в равной степени для Соединенных Штатов.
UPI: Не стоит ли Соединенным Штатам просто-напросто смириться с тем, что Кремль не станет вести переговоры о политическом урегулировании чеченского конфликта с теми людьми, участие которых в террористической деятельности доподлинно известно? Неужели Соединенные Штаты и Запад действительно верят в то, что известные террористы - или как их называют в прессе 'боевики' - подходят для управления Чечней?
Кучинс: На самом деле, и я уже говорил об этом, я полагаю, что Соединенные Штаты уже давно поменяли свою позицию в отношении того же самого Аслана Масхадова, не говоря уже о Шамиле Басаеве. В последнее время в российской прессе по этому поводу стало появляться большое количество 'необоснованных' заявлений, некоторые из которых были сделаны высокопоставленными государственными чиновниками, включая самого президента Владимира Путина. Все эти страхи, особенно это справедливо в отношении предполагаемого стремления американских политиков ослабить Россию, только отвлекают внимание от настоящих проблем и препятствуют процессу выработки конструктивного решения.
Резкий протест российских властей в ответ на отказ Великобритании выдать Ахмеда Закаева и критика Соединенных Штатов за предоставление политического убежища Илиасу Ахмадову вряд ли будут способствовать укреплению партнерских отношений. Если российское правительство представит Лондону и Вашингтону неопровержимые доказательства участия этих людей в террористической деятельности, в наших же интересах будет выдать их для проведения справедливого суда.
Сейчас для россиян настало чрезвычайно неспокойное и эмоциональное время, выражением которого является яростная политическая риторика. Учитывая серьезность угроз, стоящих перед Россией, и неоспоримую заинтересованность Соединенных Штатов в их устранении, всем нам необходимо настроиться на совместную, максимально конструктивную и ответственную работу.
