Вашингтон. Группа западных ученых, принимавших участие в проходившей в Москве конференции по проблемам будущего России, заранее договорилась о встрече с президентом Владимиром Путиным, однако они были уверены, что президент отменит запланированное мероприятие из-за кровавой бойни, учиненной террористами 1 сентября в здании школы на юге России.
Каково же было их удивление, когда президент дал согласие на встречу, которую он предварил следующими словами: 'Для меня сейчас не лучшее время для встречи. Однако я обещал вам ответить на ваши вопросы'. Чем он и занялся на протяжении трех с половиной часов на встрече, которая продлилась до полуночи. У г-на Путина вполне определенно имелся ряд соображений по поводу будущего России, возникших после кровавых событий в Беслане, и он явно хотел донести их до сведения американцев.
Также, как и президент Буш после событий 11 сентября, Путин сказал, что его страна подверглась нападению. Как и Буш, российский президент оставил за собой право наносить превентивные удары по террористам. Точно так же, как и его американский коллега, он высоко оценил действия военных, которые положили свои жизни ради спасения детей. Как и Буш в высказываниях по Ираку, он назвал совершивших захват заложников 'террористами'.
Еще одну мысль российский президент хотел довести до сведения Америки - сделал он это тонко, но смысл ее носит угрожающий характер. Произнеся фразу: 'мы проявили слабость, а слабых бьют', он напомнил всей планете, что Россия по-прежнему является 'одной из великих ядерных держав мира'.
Президент выразил предположение относительно того, что он, возможно, не проявил должной жесткости и твердости. Многие в России с ностальгией вспоминают годы советской власти, - сказал президент. Следующее его высказывание напомнило мотивацию самих американцев по поводу войны во Вьетнаме: 'Вы на Западе должны понимать, что здесь на Кавказе действует принцип домино:. Создалась угроза не только самой России, но и вашей - тоже . . . Россия оказалась сейчас на переднем крае борьбы'.
Прозвучавшие слова давали основания предположить, что в стране готовится новый жесткий политический курс, и через неделю президент объявил о коренном реформировании российской политической системы, направленном на дальнейшую централизацию власти в руках президента.
На первый взгляд, реакция Путина на драматические события в Беслане может показаться схожей с реакцией Буша на события 11 сентября в США. Разница, однако, заключается в том, что в России демократические институты не успели окрепнуть к тому моменту, когда в стране начался откат к авторитарной системе правления. Путин, несомненно, исходит из того, что граждане России готовы пойти на некоторое ущемление гражданских свобод в обмен на повышение уровня безопасности в стране.
Исходя из этого, Кремль усиливает контроль над средствами массовой информации, низводит функции парламента до послушной поддержки курса Кремля, устанавливает более жесткий контроль за действиями региональных органов власти. В определенной степени подобная нервная реакция властей понятна. Ведь Россия потеряла около тысячи человек в ходе целой серии террористических актов, которые начались со взрывов в жилых домах в 1999 году и продолжились крушением пассажирских самолетов, взрывом у станции московского метро и захватом 1 сентября заложников в средней школе ?1 города Беслана.
Решение Путина усилить власть в стране создало дилемму для администрации Буша. Предложения, поступающие из Вашингтона с призывами к Путину заняться поисками политического решения конфликта с чеченскими сепаратистами, отныне ложатся на каменистую почву негативной реакции Москвы. Путин сказал западным ученым, что его ответ Бушу заключается в следующем: 'Почему бы вам не встретиться с Усамой бен Ладеном? Пригласите его в Брюссель или Белый дом и проведите с ним переговоры. Спросите, чего он хочет, и дайте ему это, чтобы он оставил вас в покое'.
Тот день - три года назад на ранчо, - когда Буш сказал, что заглянул в душу Путина, и ему понравилось то, что он там увидел, превратился в лишь смутное воспоминание. Авторитарный правитель видит, что его режим находится на грани общей дестабилизации, и он этим напуган. Для бывшего офицера КГБ подобный страх может означает лишь одно: усиление мер борьбы с инакомыслием и несогласием. От Америки же он хочет того, что, как он говорит, он сам оказал США после событий 11 сентября - полной поддержки.
Вряд ли он ее получит. Государственный секретарь Колин Пауэлл выразил серьезную обеспокоенность тем, что Россия 'отступает от ряда демократических реформ'.
