Президент России Владимир Путин объявил, что единственным приемлемым выходом из сложившейся ситуации являются его собственные действия, направленные на управление мятежной республикой при помощи марионеточного правительства, пришедшего к власти в результате подстроенных выборов. Почему? Да потому что любая другая политическая сила в Чечне состоит из террористов, которые не предлагают никаких решений, требуют полного отделения от России и стремятся создать государство, основанное на фундаментальном исламе.
Следовательно, заключил он, там просто не с кем вести переговоры, и невозможно найти оснований для того, чтобы пойти на компромисс. Более того, Владимир Путин заставил нас поверить, что все здравомыслящие российские политики разделяют его точку зрения. Вооружившись всеми этими аргументами, он готов настойчиво продолжать свою жестокую войну, которая только за последнюю неделю унесла жизни 500 россиян и с момента начала конфликта стала причиной гибели порядка 200 тысяч чеченцев - четверти населения республики.
Все суждения Владимира Путина по этой проблеме в корне не верны. Я знаю это, потому что дважды принимал участие в неофициальных встречах между депутатами российской Государственной Думы Российской федерации и членами единственного за всю историю Чечни правительства, выбранного посредством справедливых выборов - того самого, которое возглавлял Аслан Масхадов в период с 1997 по 1999 гг.. Организованные при поддержке Американского комитета за мир в Чечне эти неофициальные переговоры были начаты в августе 2001 г. в Швейцарии и продолжены через год в Лихтенштейне.
Первый раунд переговоров свел за одним столом девять человек. От российской стороны присутствовали Юрий Щекочихин, заместитель председателя Комитета ГД РФ по вопросам национальной безопасности, и Абдул-Хаким Султыгов, представлявший Комиссию ГД РФ по Чечне. Аслан Масхадов не смог тогда прилететь из Чечни и послал делегацию во главе со сдержанным и интеллигентным министром иностранных дел Чечни Илиасом Ахмадовым.
У нас были все основания ожидать случаи возникновения враждебности и напряженности. Но скоро стало понятно, что участников переговоров объединяет гораздо больше, чем могло показаться с самого начала. Обе стороны прекрасно понимали, что сейчас бессмысленно возлагать на кого-то вину за произошедшее, потому что в какой-то степени руки были в крови у всех. Они рассматривали войну как средство, при помощи которого коррумпированные российские чиновники и сотрудники спецслужб, которые были заодно с первыми, набивали свои карманы деньгами. Но самое главное все присутствующие верили в существование политического решения, по условиям которого Чечня могла бы получить максимальную степень автономии, оставаясь при этом в составе Российской Федерации. Полагаясь на этот принцип, участники переговоров договорились о том, что сделают конкретные шаги в этом направлении уже в ближайшем будущем.
Ободренные первыми успехами, и российские, и чеченские политики возлагали большие надежды на свою следующую встречу, которая состоялась через год. Я снова был приглашен и имел возможность воочию наблюдать за происходящим. На этот раз московская делегация была представлена расширенным составом, куда входили депутат ГД РФ Асланбек Аслаханов, уважаемых генерал, чеченец по национальности, он был одним из немногих, кто был на месте и исполнял свои обязанности во время бесланской трагедии; Рустам Калиев, специальный советник Комиссии ГД РФ по Чечне; и два бывших спикера Госдумы - родившийся в Чечне Руслан Хасбулатов и Иван Рыбкин, исполнявший обязанности советника по вопросам национальной безопасности президента Бориса Ельцина. Чеченскую делегацию возглавлял вице-премьер Ахмед Закаев, который, как и Ахмадов, теперь живет заграницей.
В этот раз участники переговоров пошли еще дальше и смогли выработать предварительный план мирного урегулирования. Обязанности по его составлению были возложены на Хасбулатова, юриста по образованию. Планировалось проведение пресс-конференции в Москве, на которой обе стороны могли бы обнародовать результаты своей работы. Аслаханов вызвался лететь в Вашингтон для совместных консультаций с ведущими американскими политиками. Обе делегации призывали Аслана Масхадова публично осудить вторжение в Дагестан, предпринятое чеченскими исламистами и приведшее впоследствии к возобновлению боевых действий в Чечне. Пытаясь облегчить задачу Владимиру Путину, совместная группа предложила сконцентрировать основные усилия не на критике действий российского президента, а на борьбе с коррупцией, из-за которой война никак не могла закончиться.
План мирного урегулирования, выработанный членами российской Госдумы и чеченскими представителями, был основан на той же самой формуле, прозвучавшей год назад: Чечня остается в составе Российской Федерации, но только при наличии твердых гарантий того, что ей будет предоставлена максимальная степень самоуправления и автономии. Масхадов завил тогда, что готов принять такой план, так как видит в нем наилучший способ сохранения этнического существования чеченского народа. Так была решена проблема отделения Чечни, о которой Путин много рассказывал убитым горем родителям тех детей, которые пострадали в результате теракта в Беслане. В Лихтенштейне мнения сторон разошлись только по таким второстепенным вопросам, какими являются охрана южных границ республики (кто должен этим заниматься - исключительно российские или совместные российско-чеченские силы?) и дальнейшая демилитаризация чеченского населения.
Что же случилось со всеми этими разумными предложениями? Отвечая на пресс-конференции на вопрос о результатах первых переговоров, Владимир Путин категорически опроверг информацию о том, что подобная встреча вообще имела место. Когда встал вопрос о втором раунде переговоров, российское правительство заявило, что схему его проведения разработал олигарх Борис Березовский, впоследствии ставший неугодным Кремлю, для того, чтобы дискредитировать Владимира Путина. Доподлинно известно, что Березовский вообще не имел никакого отношения к попыткам решить чеченскую проблему. Короче говоря, Путин отмел все предложения, выработанные в результате вышеупомянутых переговоров.
План мирного урегулирования, составленный в Лихтенштейне, еще может быть воплощен в жизнь, а Аслан Масхадов, несмотря на свое изгнание, по-прежнему остается единственным жизнеспособным политиком, с которым можно вести переговоры о будущем Чечни. Он не имел никакого отношения к чудовищной атаке на Беслан, назвав ее варварским актом насилия. Сейчас Масхадов является единственным заслуживающим доверия чеченским лидером, ратующим за отделение религии от государства и светское образование, относясь при этом с большим уважением к исламским традициям. Будучи у власти, он всеми силами противостоял фундаменталистам. Многие чеченцы поддерживали его умеренную позицию. Никто не спорит с утверждением о том, что за время своего краткосрочного пребывания у власти Масхадов, неискушенный политик, не смог приостановить падение Чечни в пропасть, но у меня есть большие сомнения, что это вообще можно было сделать без помощи Москвы и мирового сообщества, в которой Масхадову было отказано.
Но является ли Аслан Масхадов террористом, как утверждает Владимир Путин? Если это действительно так, с какой стати Великобритания предоставила политическое убежище его посланнику и ближайшему соратнику Ахмеду Закаеву? Почему тогда в Соединенных Штатах приютили Ахмадова? Ни одна из этих стран не стала бы стелить ковровые дорожки перед террористами.
Не секрет, что среди отчаявшихся и жаждущих мести чеченцев можно найти множество террористов и радикальных исламистов. Но если Владимир Путин будет продолжать ставить всех чеченцев вровень с террористами и ваххабитами, он упустит единственную возможность для выработки мирного решения чеченской проблемы. Он лишит Россию и Чечню единственного способа, при помощи которого можно завоевать поддержку со стороны ответственных политиков с обеих сторон.
Фредерик Старр - председатель Фонда центрально-азиатских и кавказских исследований при Университете Джона Хопкинса
