На его месте в эти дни быть не хотелось бы. Неуверенным его не назовешь, но все же после трагедии в Беслане он производит впечатление человека несколько растерянного. Сильного государства, которое он хочет сделать из России, не было заметно, а в дни захвата заложников ее президент выглядел отрешенно и бледно. Кто он? Человек единоличных решений? Или колеблющийся царь, плохо информированный своими фаворитами?
Когда Путин выступает, самоуверенность власти чувствуется. Ему нравится с видом учителя принимать в Кремле отчеты своих министров, старательно записывающих то, что он говорит. По сравнению со стариками советских времен и даже с Горбачевым и Ельциным, Путин производит впечатление современного президента. Он трудолюбив, говорит понятно, владеет иностранными языками и знает, что волнует людей. Выходец из спецслужб быстро перехватывает инициативу у своих собеседников. Путин соответствует своей должности. Но все же он остается 'советским человеком'. Все чаще в его словах звучит ностальгия, когда он говорит о Советском Союзе. И хотя он признает, что под конец советское государство было не жизнеспособным, но его идеологию он никогда не осуждал. Тоталитарность советской власти никогда не была для него подлинным образом Советского Союза. Он получил все, благодаря коммунистической системе, - и образование, хотя вырос в почти асоциальных условиях, и успешную карьеру. Эта система вывела подростка из задворок, дала возможность сыну рабочего получить высшее образование. Советский Союз позволил Путину осуществить мечту его юности - стать агентом спецслужб. Такое государство он не может осуждать.
Путин вернул выбранный Сталиным гимн не только за его музыку. Этот поступок принес ему симпатию старшего поколения. Молодым он показал себя с другой стороны: в экономике он либерал, плановое хозяйство считает неэффективным. 'Эффективность' - вообще его любимое слово: эффективными должны быть и экономика, и государство, и политика, и армия. Он так любит это слово, потому что в России очень многое как раз неэффективно. Страшные события в Беслане продемонстрировали это ужасающим образом.
Если Запад означает потребление, отдых, автомобили, мобильные телефоны, квартиры и супермаркеты, то Россия при Путине стала намного западнее. В этом заслуга и президента, - умалять его значение не стоит. Но есть и другая Россия, она на Северном Кавказе. Там царит бедность и безработица, целыми деревнями молодые люди уходят зарабатывать деньги к боевикам. При Путине разрыв между бедными и богатыми стал еще больше. Насколько он либерален в экономике, учитывая дело 'Юкоса' и попытки взять под контроль нефтяной сектор, можно спорить. Но что касается политики, то в ней Путин уже точно не либерал. Да, правда, он устранил враждебность к НАТО, правда, что он дружит со Шредером и считает Джорджа Буша благородным человеком. Но надежда на то, что в кремлевском самодержце сидит демократ европейского склада, была с самого начала наивной. В начале его президентства были веские причины для того, чтобы затянуть потуже бразды правления в государстве и вернуть авторитет центральной власти. Но Путин уже давно перегнул палку: у бывшего полковника КГБ взяла верх мания контроля. Путин унифицировал парламент и обуздал телевидение, теперь же еще и отменил выборы губернаторов.
Однако централизованное государство Путина с его коррумпированным чиновничьим аппаратом остается уязвимым и слабым. Любой террорист за пару долларов пройдет куда угодно. В борьбе с коррупцией могли бы помочь общественный контроль и свобода СМИ. Но о них Путин и слышать не хочет. Чем больше он терпит неудач в Чечне и в борьбе с терроризмом, тем сильнее становится его мания втиснуть страну в 'вертикаль власти'. 'Управляемая демократия', на которую он делал ставку, отказала. Теперь он делает ставку на еще большую управляемость. Правда, это не мешает ему говорить о гражданском обществе и демократии. Гражданское общество, к которому он стремится, - это ассистент государства. В целях предотвращения терактов 'добровольные отряды ополченцев' должны сообщать обо всем подозрительном, как 'народные дружины' в советские времена. Восточная демократия Путина - лишь весьма усеченная модель демократий этого мира.
Путин разочарован в Западе, говорит о возвращении духа Холодной войны. Заявляя о том, что за трагедией с захватом заложников в Беслане стоят силы, которые стремятся уничтожить Россию как ядерную державу и поэтому посылают террористов, он открывает путь бредовым идеям заговора, которые и без того распространены в России. За спиной исламских фундаменталистов стоят Америка и Европейский Союз, - такую мысль ежедневно распространяют на страницах газет и по телевидению апологеты Путина. А один правительственный советник дошел даже до того, что выдвинул тезис, будто американцы начали войну в Ираке только с целью укрепления терроризма в России.
Черное и белое, дружба и предательство, - эти категории не чужды и мышлению Путина. 'Жизнь, в общем-то, простая штука', - сказал он однажды. Но русская пословица гласит: 'Простота хуже воровства'. Поправить президента практически некому. В его окружении сидят люди из спецслужб. Среди них он самый либеральный, - заявил Путин во время своей последней встречи с западными специалистами по России. Возможно, он прав. В его окружении преобладают те, кто поддакивает. Политтехнологи на орбите Кремля не что иное, как проститутки власти. Сегодня они заявляют одно, завтра совершенно обратное, в зависимости от того, что подскажет им Кремль. Команды, в западном понимании, у Путина нет. Он работает вместе со многими, но полностью не доверяет никому.
Одиночество, в котором он находится во главе государства, - его добровольный выбор. Он хорошо себя чувствует в таком положении, не понимая, что система, где все определяет только один человек, нестабильна. В этой системе никто не решится отключить электричество без приказа, когда горит телебашня. Русские уже не в таком восторге от президента, как раньше. Но лучшей кандидатуры они не видят. Настоящая популярность в народе уступила место одобрению, которое объясняется отсутствием альтернативы, созданным Путиным.
Но Россия слишком важна, чтобы предоставлять ее самой себе. Это слабое место на окраине европейской цивилизации, ворота для вторжения врагов. К возникновению этой угрозы Путин сам приложил руку своей жестокой политикой в Чечне. Сейчас необходимо помочь России выйти из этого положения. Полусамодержавная, полугражданская Россия все же в тысячу раз лучше, чем исламистское государство масхадовых или басаевых. Насущно необходимо укреплять силы гражданского общества. Но российский лидер прошел иную школу. Как и его страна, он говорит совсем на другом языке, нежели Запад. Когда в своей речи в Бундестаге Путин назвал Россию частью Европы и процитировал Гете, сердца немцев открылись ему. Сегодня же Путина трудно любить. Россию, какой хочет ее видеть Запад, Путин не создаст. Она всегда будет другой.
