Москва. - Подобно десяткам своих коллег, грузинская тележурналистка Нана Лежава освещала захват террористами школы в Беслане.
Однако за свои репортажи она была арестована ФСБ - российской спецслужбой, ранее носившей название КГБ. Как показывают медицинские анализы, во время допроса ее отравили: это один из нескольких случаев, в связи с которыми возникают вопросы об отношении российских властей к СМИ.
Установлено, что официальные лица намеренно занижали количество заложников и жертв. Главный редактор одной из крупнейших московских газет был уволен за слишком 'эмоциональное' освещение событий в Беслане; даже один из ведущих государственного телеканала 'Россия' посетовал на то, что власти не говорят всей правды. А двум журналистам, известным критическим отношением к Кремлю, вообще помешали добраться до Беслана, используя при этом методы в стиле КГБ.
'Когда сотрудники ФСБ допрашивали Нану, они предложили ей чашку кофе, - рассказывает Туду Куртгелия, глава службы новостей грузинского телеканала 'Рустави-2'. - Ей сказали, что добавили в кофе коньяку. Она потеряла сознание, и ничего не помнит. Она пришла в себя лишь на следующий день, уже в больнице'.
В нескольких сотнях миль от Беслана, журналистка Анна Политковская, вылетевшая из Москвы на место событий, попросила стюардессу принести чай. Выпив его, она потеряла сознание, и после посадки была немедленно доставлена в больницу.
'Кому-то не хотелось, чтобы я попала в Беслан', - говорит г-жа Политковская, корреспондент 'Новой газеты', часто выступающая с критическими статьями о политике Москвы в отношении Чечни. Благодаря своим контактам с относительно 'умеренной' фракцией мятежников, возглавляемой Асланом Масхадовым, она выступала в роли посредника в ходе предыдущего кризиса с заложниками.
На этот раз Политковская, ожидая вылета в аэропорту, постоянно звонила по телефону, пытаясь убедить людей, близких к беглому чеченскому президенту, вмешаться в ситуацию с заложниками, что, возможно, вызвало неудовольствие властей. 'У нас есть старые византийские традиции устранения неугодных, - утверждает Политковская. - Даже намека со стороны высокопоставленного чиновника порой достаточно, чтобы подчиненные начали действовать'.
Ограничение информации о Беслане
Два случая, связанные с подозрениями об отравлении, стали одним из способов воспрепятствовать освещению СМИ теракта в Беслане, в результате которого погибло 330 человек, половину из которых составили дети. Хотя многие журналисты не встретили особых препятствий в своей работе, аналитики утверждают, что поток официальной дезинформации, а также случаи, связанные с запугиванием и возможным отравлением, создают новый прецедент с точки зрения попыток контролировать СМИ.
Общенациональный опрос с участием 2000 респондентов показал: 85% россиян считают, что им не дают полной информации; 20% опрошенных заявили, что их постоянно обманывают. 'Дерзкие' печатные СМИ - пресса в стране находится под наименьшим контролем государства - открыто высмеивали официальную версию событий.
Официальная информация часто была противоречивой или неверной. Сначала помощники президента Владимира Путина перечисляли требования террористов: позднее власти утверждали, что никаких требований те не выдвигали. Должностные лица раз за разом повторяли точную цифру о количестве захваченных заложников - 354 человека, хотя, по словам местных жителей, их число превышало 1200 человек.
'Возник тройной кризис доверия - между властями и СМИ, между СМИ и гражданами, и между властями и народом, - отмечается в докладе Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе, распространенном в четверг. - Это наносит серьезный урон демократии'.
Журнал 'Коммерсант-Власть' привел некоторые из инструкций о 'дозволенных' и 'запретных' темах для освещения в прессе. Так, среди сотрудников канала НТВ в самом начале бесланского кризиса был распространен 'полуофициальный' документ, требующий от журналистов самоцензуры по целому ряду вопросов - от размещения войск до фамилий и национальности очевидцев, родственников и даже самих заложников.
Запрещалось использовать слова 'спецоперация' и 'шахиды' ['мученики-смертники'] - последний термин, вместе со словосочетанием 'война в Чечне' на государственном телевидении находится под запретом уже год. Запрещалось также перечислять требования террористов, давать в эфир интервью с родными заложников, обсуждать шансы на спасение заложников, уже предпринятые с этой целью шаги, и причины кризиса.
Это вызвало протест даже на телеканале 'Россия', который считается рупором Кремля: его журналисты признали, что власти обманывают народ. 'В такие моменты общество должно знать правду', - заявил ведущий информационной программы канала Сергей Брилев, обвинив 'генералов, военные и гражданские власти' в том, что те отказываются что-либо делать, 'пока президент не отдаст приказ'.
Споры о роли журналистов
Эти попытки контролировать СМИ провоцируют в России дискуссию относительно роли прессы в связи с терактами - впервые ожесточенные споры на эту тему разразились в октябре 2002 г., когда чеченцы взяли в заложники 800 человек в одном из московских театров. После этого электронные СМИ добровольно согласились следовать списку вопросов, подлежащих самоцензуре.
Некоторые критики утверждают, что обнародование всех фактов в такой ситуации может быть опасным. 'Думаю, это ложь во спасение, - говорит Алексей Панкин, редактор журнала 'Среда'. - Я принимаю как данность некомпетентность [властей], и знаю, что нападки на них, разоблачение их лжи ситуацию не улучшат, а только приведут их в ярость'.
По словам г-на Панкина, ответственность журналистов этим не ограничивается. Террористы преследуют 'цель запугать:самим размахом совершенного злодеяния, - говорится в недавно написанной им передовой статье. - Они - единственные, кто заинтересован в самом широком и полном освещении катастрофы; они убивают людей именно для того, чтобы попасть на телеэкран и на страницы газет'.
Однако телефонный опрос, который провела в пятницу последняя независимая радиостанция в России - 'Эхо Москвы' - дал иные результаты. 85% из трех с лишним тысяч человек, позвонивших в студию, сочли, что отсутствие цензуры в СМИ способствует борьбе с терроризмом.
'Власти буквально впали в истерику после терактов [в Беслане], и выместили злобу на ни в чем не повинных журналистах, - отмечает Олег Панфилов, руководитель Центра экстремальной журналистики. - Но российские журналисты, судя по всему, не научились этому сопротивляться'.
Один из тех, кто оказал сопротивление - главный редактор 'Известий' Раф Шакиров - был вынужден подать в отставку после бесланского кризиса. Кульминацией критических репортажей, публиковавшихся в газете, стал номер, вышедший на следующий день после развязки, скомпонованный с большой выразительной силой: всю первую полосу занимал снимок, на котором спасатель выносил на руках почти обнаженную девочку, а последнюю страницу - фото скорбящей женщины, гладящей по голове мертвого ребенка.
'Меня упрекнули за чересчур эмоциональное освещение событий, сказали, что я не должен травмировать людей, - рассказывает г-н Шакиров. - Но разве не вреднее игнорировать информацию или давать неверные сведения? Когда они приводили неверные цифры, и утверждали, что террористы не выдвигают никаких требований, это что, не угрожало жизни заложников? Несомненно, угрожало'.
Дискуссия в СМИ перерастает в политические дебаты: некоторые депутаты Государственной думы хотят заблокировать всякое обсуждение терактов в прессе.
'Мы должны гарантировать, чтобы СМИ не способствовали действиям террористов, и для этого все средства хороши, - заявила в интервью одной из газет вице-спикер Любовь Слиска. - Нам не стоит бояться подавления свободы печати, подавления демократии'.
