Когда автор выражает взгляды, находящие отклик в правительстве величайшей мировой державы, он заслуживает внимания. Когда позиция, которую он отстаивает, является опасной, он заслуживает ответа. В появившейся на этой странице 8 сентября статье о массовом убийстве школьников в Беслане Уильям Кристол (William Kristol), влиятельный редактор неоконсервативного издания 'The Weekly Standard' представил именно такой анализ террористической угрозы. Я даю ему ответ.
Аргументы господина Кристола соблазнительно просты. Мы, силы цивилизации, столкнулись с варварством и должны рассматривать террористический джихад, который наглядно проявил себя в Беслане, так же, как разрушительный тоталитаризм Гитлера или Сталина. Мы должны обвинить в соглашательстве и сговоре тех, кто пытается найти причины террористических актов; мы должны поставить войну против террора превыше поисков 'лучшей дипломатии'. И что самое главное, мы должны объединить усилия в общем деле борьбы против наших террористических врагов.
Что не так в этих аргументах? Отвечаю: почти все. Господин Кристол ошибается, ставя Россию Владимира Путина в ряд сил цивилизации; он ошибается, рассматривая Россию как ценного союзника в предстоящей борьбе. Он неверно понимает войну с террором. Его сравнение войны против террористов с борьбой против тоталитарных режимов середины XX века сбивает с толку и уводит в сторону. Он ошибается, принижая роль дипломатии. Короче говоря, он демонстрирует такое отношение и предлагает такую стратегию действий, которые ведут не к уменьшению, а к увеличению угроз, стоящих перед нами.
Давайте начнем с наступления России на Чечню. По некоторым оценкам, в войнах, которые велись при Борисе Ельцине и Владимире Путине, количество убитых чеченцев составило 250 000 человек, а население Чечни сократилось с 1,25 миллиона до 500 000. Только преступник может серьезно рассматривать в качестве союзника в борьбе с разрушительным варварством государство, ведущее такую убийственную войну против собственных граждан.
Путь господина Путина к власти вымощен трупами чеченцев. Теракты, предшествовавшие его первому избранию, а затем неожиданно прекращенные, дали ему возможность занять президентское кресло. С этого времени усиление власти Путина над своей страной сопровождается непрекращающейся чередой репрессий, мести чеченцев и ответных действий русских. Война дает Путину победы, которые нужны ему в той борьбе, которая много значит для него: в борьбе за абсолютную власть над Россией. Мы обязаны нетерпимо относиться к таким победам и с отвращением относиться к тем средствам, при помощи которых данные победы достигаются.
Нам говорят, что чеченцы террористы. Очевидно, это является достаточным оправданием творимых злодеяний. Но только на минуту представьте себе общую реакцию, если бы Великобритания в конце XX века использовала те же самые оправдания для разрушительных действий в Ирландии.
Российская жестокость привела к радикализации чеченского населения и придала войне мусульманского народа за национальную независимость черты религиозного фанатизма. И это неудивительно. Еще неизвестно, как поступили бы те, кто живет в уютной безопасности, если бы против их близких стали проводить такие жестокие действия.
А теперь задумайтесь над тем, как мы понимаем ту борьбу, которую ведем. Война против террора - это абсурд. Нельзя воевать с абстрактными существительными. Это безумие - объявлять войну каждому или всем террористам. Такое безумие ставит Запад в один ряд с теми головорезами, действия которых он не может контролировать. Даже объявлять войну всем террористам с исламским окраской будет ошибкой, так как в этом случае мы рискуем втянуть Запад в в чисто локальные конфликты против мусульманского населения.
Проведение параллелей с великими войнами XX столетия в равной мере глупо. Гитлер имел в своем распоряжении ресурсы целого государства. Опасность гитлеризма можно было устранить, разгромив данное государство. По той же самой причине нужно было устранить режим талибов, который поддерживал джихад и его воинов. Но исламские террористы могут действовать без государств. Все, что им нужно, это поддержка мусульманского населения. Самый прямой путь к усилению такой поддержки - принимать в ряды своих союзников те режимы, которые с презрением относятся к жизням мусульман. Тогда наша борьба превратится в нескончаемую войну против большей части мусульманского мира.
В борьбе против террористов нельзя одержать победу военным путем. Если бы такое было возможно, конфликт в Ираке давно бы завершился - настолько велико превосходство США в силах и средствах. Такая борьба может быть выиграна, только если мы завоюем сердца и умы мусульман. Население, склонное поддерживать террористов, надо переубедить таким образом, чтобы оно начало рассматривать терроризм как худшее из двух зол. Тесный союз с путинской Россией приведет нас к обратному результату.
Осуждение тех, кто выступает против политики США и наклеивания на них ярлыка 'соглашателя' не просто несправедливо. Дело обстоит значительно хуже. Безусловно, умиротворение террористов - дело бесполезное. Но выступление против тех войн, которые не имеют отношения к центральной проблеме, как в Ираке, или которые только углубляют конфликт, как в Чечне, не является соглашательством и умиротворением. Это умное разграничение того, что может помочь борьбе и того, что не может. Тесная связь с российским режимом - это отличный способ проиграть борьбу за умы мусульман, а в итоге - и саму войну.
'Эта война не может ждать 'лучшей дипломатии'', - говорит господин Кристол. Как раз наоборот. Эту войну можно выиграть только при помощи 'лучшей дипломатии'. Сдерживание террористов и изменение условий, в которых они появляются, возможно только при целенаправленной поддержке государств и простых людей. По этой причине умная дипломатия является не трусливым уклонением от войны с террором, а ее неизбежным компонентом.
Если прошедший год в Ираке не убедил неоконсерваторов в ограниченных возможностях войн, не сопровождаемых тонкими дипломатическими усилиями, тогда им уже ничто не поможет. Но нам нужно лучше оценивать накопленный опыт. Мы можем признать очевидное: война против террора не может привести к уничтожению фанатиков-террористов, если у нее неверные ориентиры. Более того, такая война ведет к усилению поддержки террористам и, соответственно, к усилению опасности, которую они представляют.
Своим презрением к французской политике умиротворения и своим безразличием к злодеяниям русских господин Кристол отражает то высокомерие нынешней администрации, с каким она относится к общей обеспокоенности общества в отношении угроз терроризма. Он призывает к сочувствию, гневу и солидарности. А может быть, вместо этого призвать к мудрости? Жалость к невинным российским детям - вещь правильная. Но союз с палачом чеченцев в борьбе против варварства создает опасность того, что мы потеряем собственные души, а не только успех в борьбе против исламистов.
