На фоне теракта в школе североосетинского города Беслан президент Путин объявил 13 сентября о глубоких реформах политической системы. Как было заявлено, их цель - укрепление государства в борьбе с терроризмом. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что непосредственно само расширение антитеррористических мер заключается лишь во введении особого режима на Северном Кавказе. В то же время наиболее существенные новшества направлены на то, чтобы еще больше сократить путь между приказом Кремля и самым отдаленным уголком провинции, одновременно покончив со всеми остатками политического плюрализма и демократической состязательности.
Однако преобладающая в большинстве комментариев оценка образа президента как одинокого диктатора со сталинистскими наклонностями, таившимися в генах полковника КГБ и обнаружившимися лишь сейчас, слишком близорука. Она слишком сконцентрирована на личности Путина и его мнимом или действительном стремлении к единоличному господству.
Для понимания сути новых коренных изменений необходим более широкий взгляд, - не только на президента, но и на 'коллективного Путина', то есть, на правящую клику в Кремле и на ее политические и экономические амбиции.
В нынешней, уже называемой 'семьей Путина', группе доверенных лиц и ближайших соратников в президентской администрации нашли себе место, главным образом, представители спецслужб, которых Путин шаг за шагом набирал, в основном, среди своего старого окружения. Эта группа влияния в Кремле, называемая в силу своего происхождения 'силовики', то есть могущественные носители государственной монополии на применение силы, собственно, и представляет собой власть Путина.
В рамках плюрализма инструментов власти, так называемой 'состязательной олигархии', ведущей свое начало еще с ельцинских времен, сегодня эта группа представляет собой ведущую силу. Однако эту стабильную систему скрытой состязательности сложно преобразовать в жестко централизованную иерархию власти. Все говорит, скорее всего, о том, что члены 'семьи Путина' хотят обеспечить себе господствующее положение после 2007-2008 г.г.
Для подготовки государственного переворота такого рода реформы политической системы, объявленные ныне, уже давно разрабатывались в президентской администрации. По словам Максима Дианова, готовые концепции уже полтора года лежали в столах кремлевских кабинетов. Трагедия в Беслане стала удобным моментом и предлогом для их объявления и реализации.
Во всяком случае, нововведения означают резкое ограничение демократических институтов. Это значение не сразу бросается в глаза. Потому что намеченный переход к пропорциональной системе выборов в Государственную Думу пропагандируется как мера укрепления партийной системы во всей стране. На самом деле это не что иное, как уловка Кремля, с помощью которой он сможет осуществлять цензуру партийных списков кандидатов.
Тем самым будет окончательно положен конец возможности попадания в Думу независимых депутатов, избранных от одномандатных округов, что нарушает демократический принцип открытой политической конкуренции. Тотальная управляемость формирования депутатского корпуса обеспечивает кремлевскому руководству неоценимое преимущество, давая возможность, дополнительно к опробованному поздней осенью 2003 г. строительству партий сверху, взять также под свою полную опеку Думу, выборы в которую состоятся в 2007 г. Для продления господства картеля 'силовиков' это принесет огромные преимущества.
Аналогичное положение просматривается и во втором новшестве, направленном на то, чтобы назначать глав 89 провинций (субъектов). Губернаторы, а также президенты автономных республик в будущем будут предлагаться главой государства, а затем утверждаться органами законодательной власти соответствующих регионов. Бросается в глаза, что переход от прямых выборов глав регионов к их фактическому назначению нарушает конституцию сразу дважды.
Цена демократии
С одной стороны, этот переход противоречит закрепленному в конституции общему принципу федерализма, с другой - нарушается принцип главенства народа, а тем самым и демократическое право граждан избирать и быть избранными. Это ущемление демократии увеличивает шансы доминирующей ныне кремлевской группировки на то, что в 2008 г. власть на федеральном уровне плавно перейдет в ее руки. Ведь совершенно очевидно, что назначенные главы регионов не будут выступать против нарушения конституционного строя, - будь то речь об одобрении дополнительного срока правления Путина или же об увековечении его как сильного премьер-министра рядом со слабым президентом. Подобные проекты в конце 2002 г. были, видимо, еще неактуальны. В то время сам Путин выступал против прямого назначения региональных лидеров и за их прямое избрание народом. Это предписывает конституция, - так говорил он тогда.
Такая же изменчивость лежит в основе и неоднократных высказываний Путина в отношении демократических свобод. На вопросы о перспективах демократии и свободы мнений его стереотипный ответ гласит: 'без эффективного развития экономики' они невозможны, а парламентские выборы имеют лишь тактическое значение, - с ними нужно считаться как с 'неизбежной ценой демократии'.
Кремлевские режиссеры, кстати, постоянно работают над созданием безупречно положительного образа демократии в России, стремление к которой, якобы, не прекращается. Этот элемент присутствует и в нынешнем объявлении о глубокой реформе политической системы. Так, Путин наметил создание 'Общественной палаты', компетенция и состав которой пока не уточняется.
Картель
В основном заявляется, что она должна стать инструментом 'общественного контроля' снизу и контролировать работу государственного аппарата, юстиции и органов безопасности. Но на самом деле с помощью 'Палаты' будет лишь имитироваться безграничный простор для деятельности политических и общественных сил, которые не смогут предпринять ничего серьезного против господствующего клана.
Соответственно тон комментариев по поводу мнимой демократической креатуры Кремля был язвительным. Если Георгий Сатаров отметил, что создан еще один ненужный орган лишь для имитации политики, то Марку Урнову странное создание государственного органа сверху в целях осуществления общественного контроля снизу напомнило об алкоголике, который пытается избавиться от цирроза печени, запудривая свой красный нос.
Картель власти под названием 'семья Путина' не упускает ничего, чтобы использовать свою выгодную позицию на Олимпе государственной власти в целях собственных экономических интересов. Он стремится играть ведущую роль в перераспределении капитала и экономических благ. Примечательно в этой связи наблюдавшееся в последние недели внедрение верных Путину личностей в наблюдательные советы крупнейших энергетических предприятий страны.
Предстоящее слияние концерна 'Газпром' с государственным нефтяным предприятием 'Роснефть' и возможное приобретение активов попавшего в затруднительное положение концерна 'Юкос' подтверждают усилившееся в настоящее время подозрение в том, что государство намерено по-новому взять под свою опеку крупные предприятия. Напрашивается предположение, что создание форпостов в прибыльных отраслях промышленности для 'силовиков' является частью плана готовящегося перехода власти в 2007-2008 г.г.
Привлекательность наполненной до краев кормушки
Путинская камарилья из среды спецслужб не может быть гарантом демократического развития по определению. Напротив. Принятое уже под предлогом борьбы с терроризмом решение об укреплении органов безопасности также играет на руку 'силовикам' в Кремле, а также стоящим за ними пособникам из среды военных и в государственном секторе промышленности. С этой точки зрения, последние шаги Путина направлены не на создание системы единоличного правления, а на усиление той группы людей, давно уже прочно обосновавшейся в коридорах власти, а кроме того, понимающей толк в обладании доступом к особенно обильным экономическим кормушкам страны.
И все же это не дает ответа на вопрос, каковы истинные мотивы президента, когда он стремится создать унитарное государство за счет коренного изменения политической системы. Не исключено, что перед лицом участившихся терактов, распространения коррупции и злоупотребления властью в государственных федеральных и региональных структурах Путин, действительно, искренне решил, наконец-то, реализовать свой старый проект создания 'сильного государства'.
Правда, в связи с живучестью аппаратного плюрализма вряд ли можно надеяться, что личная мечта Путина сбудется. Как правильно заметил политолог Глеб Павловский, только жизнеспособная партийная система в состоянии положить конец господствующим на определенных уровнях 'негодяям' и их интригам, направленным на личное обогащение. Однако предложенные Путиным реформы направлены в противоположную сторону.
Наблюдатели не перестают упрекать Путина в том, что, не имея широкомасштабных проектов, он вынужден стратегически и тактически лавировать между различными бюрократическими кланами. В этом смысле, в последних мерах Путина нужно видеть не столько эффективный шаг в направлении единоличного правления, сколько беспомощную попытку навести порядок в громадной, раздираемой на части национальными и экономическими конфликтами империи и создать равновесие между противоборствующими группами внутри бюрократической пирамиды власти. Но в любом случае, последний ukas - указ - укрепляет существующую тенденцию к 'управляемой демократии'.
Автор, профессор Маргарета Моммзен, бывший преподаватель политологии Мюнхенского университета.
