Другого президента, кроме Владимира Путина, у России нет, нет и другого парламента, кроме Думы, две трети депутатов которой соревнуются по отношению к нему в послушании. Она теперь трудится над тем, чтобы надеть наручники на гражданские права. Дума собирается поставить свободу передвижения граждан в зависимость от необходимости регистрироваться в милиции, иными словами, по большому счету ликвидировать ее. Она не будет выступать и против президентских планов изменить политический строй Российской Федерации.
Конституция 1993 года, встать на защиту которой призвали несколько дней назад бывшие президенты Михаил Горбачев и Борис Ельцин, получит новое содержание. Она и без того была ориентирована на сильную президентскую власть. Теперь постепенно теряют свою действенность и суть прописанное в ней разделение властей и определенные институты для ее обеспечения. Этот процесс можно понимать как ползучий государственный переворот. Путина, инициатора, мог к этому побудить соответствующий закон в США ('Патриотический акт'), если исходить из того, что он почти дословно следует вашингтонской доктрине о превентивных войнах.
Военной мощью, которая позволяет США вести войны в отдаленных регионах мира, Россия, разумеется, не располагает. Уроки Афганистана и Чечни даром для российского генералитета не прошли. Но для заблаговременной легитимации того, чтобы 'нейтрализовывать' мнимых чеченских террористов и, возможно, других неугодных эмигрантов, в том числе и по другую сторону границ России, аргумент, связанный с нанесением превентивных ударов, всегда уместен.
Путин настойчиво обосновывает превращение демократических институтов в президентские инструменты также необходимостью борьбы с терроризмом. Но непонятно, как опека регионов со стороны назначенных вместо избранных губернаторов, ликвидация парламентских мандатов, получаемых в ходе прямых выборов, или, например, контроль над неправительственными организациями с помощью налогового законодательства, могут повлиять на борьбу с терроризмом.
Синдром террора является аспектом политических и общественных изменений, процесс которых быстро идет в настоящее время в России, и, разумеется, фактором, усиливающим его. Первым признаком является растущая враждебность к иностранцам. Одобрительно мирятся с облавами в отношении чужеземцев, являющихся выходцами из бывших советских республик, не получают единодушного порицания бесчинства в отношении 'кавказцев'.
Появляются теории заговора. Определенную почву для этого создает сам Путин, говорящий, что зарубежные страны используют терроризм, чтобы держать Россию в руках. Не поддающиеся пониманию идеологи, прокламирующие русский или евразийский особые пути, идущие в стороне от демократического пути, исходят из того, что без этого им наденут шутовской колпак. Правоэкстремистские группировки, входящие в особые альянсы с остатками старых сталинистских союзов, распространяют без особых помех агрессивный антисемитизм. Гражданские движения, особенно экологические и демократические, подвергаются дискриминации как тайные или открытые пособники зарубежья.
Открытое, уверенное в себе, демократическое общество могло бы справляться с идеологически зашоренными маргинальными группами, пусть порой и не без труда. Но общество России утрачивает демократический консенсус, не находя ничего взамен.
Разве, что консенсус существует в путинском порядке. Но и тут вряд ли: 'Россия велика, до царя далеко'. Принял массовый характер отказ от участия в выборах, от политической активности. Общество уходит из государства.
Новый господствующий класс, вышедший из привыкших подчиняться разведывательных и военных структур, привязывающий к себе послушных бюрократов, олигархов и функционеров, стоит над народом. Он рассматривает его в качестве объекта своей воли, он не должен перед ним отчитываться. Он переносит свою автократическую власть на концерны, в результате чего подавляется сопротивление буржуазно-капиталистического класса, как и сопротивление самых низов. Имя Путина вместо имени того корсиканца, разумеется, было бы для этого более уместным. Путинзм берет свои корни не в 18 столетии, а в российской современности.
