Москва, 29 сентября 2004 года. Сегодня, когда россияне отмечают пятую годовщину своего вторжения в сепаратистскую Республику Чечня, мирное решение конфликта представляется наименее вероятным. Но, поскольку военные варианты дают лишь новое кровопролитие, а волна террористических нападений распространяется за пределы Чечни, на остальные районы Северного Кавказа и по всей России, специалисты говорят, что альтернатив переговорам становится все меньше.
Кое-кто доказывает, что неофициальные тайные встречи в Европе в 2001 и 2002 годах заложили основу мира, на которой можно строить отношения сегодня. Другие заявляют, что меняющийся характер конфликта - рост насилия, коррупция среди федеральных сил, обогащающихся на этой войне, а также укрепление влияния исламистов - делают мирное решение невозможным.
"В конечном счете, для этого потребуется решение верховной власти", - говорит Фредерик Старр (Frederick Starr), руководитель Института Средней Азии и Кавказа в Университете Джона Гопкинса, который выступал посредником в этих тайных встречах в Швейцарии и Лихтенштейне. "То, о чем удалось договориться (в Лихтенштейне), не влечет за собой 'потерю лица' ни для кого. (Президент Владимир) Путин мог бы после этих переговоров выглядеть миротворцем. Такая возможность для него сохраняется".
Г-н Путин поклялся не вести переговоров с "детоубийцами" и ранее в этом месяце сравнил звучащие из Вашингтона настоятельные призывы к проведению им переговоров с чеченскими лидерами с приглашением Усамы бен Ладена (Osama bin Laden) в Белый дом.
Путин также сваливает в одну кучу умеренных чеченских лидеров и полевых командиров, объявляя награду в 10 млн. долл. США и за Аслана Масхадова, избранного в 1997 году президентом Чечни, и за воинственного Шамиля Басаева, который взял на себя ответственность за нападение в Беслане.
"Награда абсолютно контрпродуктивна. Можно подумать, что он (Путин) систематически отрубает возможные пути отхода для себя самого, не оставляя никого, с кем можно было бы иметь дело, за исключением главы (поддерживаемого Москвой) марионеточного режима", - говорит г-н Старр.
Г-н Масхадов - который частенько призывает к переговорам - в пятницу пытался дистанцироваться от г-на Басаева, обещая наказать чеченского полевого командира в суде. Российские официальные лица утверждают, что эти двое "тесно сотрудничали" при проведении акции в Беслане.
"Все эти разговоры (о мире) - чистая болтовня, которая ни к чему не ведет, - говорит Алексей Малашенко, специалист по Кавказу в московском Центре Карнеги. - Если сейчас и есть какой-то шанс, Путину следует согласиться, что Масхадов является более умеренным и единственным, с кем можно вести переговоры. Но они полностью отвергли эту идею".
Малашенко ожидает "застоя" в кремлевской политике, хотя 13 октября может стать поворотной точкой: наступит 40-й день трагедии в Беслане, когда заканчивается официальный траур, и могут усилиться направленные против ингушей-мусульман призывы к отмщению со стороны осетин-христиан, главных жертв Беслана.
"Корни конфликта являются местными, - говорит Малашенко. - Но действующие в регионе боевики все больше отождествляют себя с великим джихадом, и они этим очень горды. Они не представляют собой незначительное меньшинство (в России); они являются частью большой войны. Это очень опасно".
Эти последствия могут усложнить любые новые переговоры. "Москва не считает, что это проблема одной лишь Чечни; она рассматривает это как проблему всего исламского Северного Кавказа, - говорит Сергей Марков, аналитик с тесными связями в Кремле. - Сегодня чеченские сепаратисты играют очень маленькую роль в этом конфликте. По большому счету, имеет место конфликт с исламскими радикалами".
Так было не всегда, говорит Старр, отмечая при этом, что он "не наблюдал фанатизма ни у одной из противоборствующих сторон" во время встреч в 2001 и 2002 гг., когда высокопоставленные российские политики беседовали с Ахмедом Закаевым, вице-премьером Масхадова.
Основами договоренности предусматривалось, что Чечня получит значительную автономию в обмен на прекращение вооруженной борьбы повстанцев за отделение Чечни от России.
Какое-то время результаты переговоров казались многообещающими. "Я отправился на встречу с надеждами на то, что будут участвовать в некоем деликатном и очень важном процессе, - говорит Старр. - К моему полному смятению, они мгновенно нашли общий язык".
Российские аналитики говорят, что неофициальные встречи стали жертвой обстоятельств. Публичная встреча в конце 2001 года убедила Кремль, что "умеренному" чеченцу Масхадову нельзя доверять. Позднее Москва заявила, что Масхадов имел касательство к захвату в октябре 2002 театра на Дубровке.
"Сегодня имеется настоятельная необходимость найти политическое решение, вступить в переговоры с умеренными элементами в движении сопротивления и изолировать их от жестких экстремистов", - заявил на прошлой неделе газете "The Moscow News" бывший советский лидер Михаил Горбачев.
"Если взятый нами курс на разрешение кризиса - сражения, бомбежки, убийства - не дает нужных результатов, тогда нам нужно осознать, что что-то здесь неладно, и найти другой путь, - говорит Умар Джабраилов, представитель Чечни в Совете Федерации России. - Другой путь - как свидетельствует мировая история - переговорный процесс".
"Я не думаю, что стыдно договариваться с кем угодно, чтобы спасти хотя бы одну жизнь. Нам нужно делать все, чтобы остановить войну, которая распространяется на всю страну, - говорит г-н Джабраилов, добавляя, что исламистские ваххабитские лидеры создали региональные сети. - Своим нерациональным подходом к этой проблеме власти только лишь усугубляют ее. Они делают ее бесконечной".
Кремлю эта проблема известна, и он знает, что ее усугубляют массовая безработица и нищета. "Если люди готовы финансировать (террористические акты), то найдется достаточно людей, готовых их осуществить. Террору дают толчок массовые нарушения прав человека, операции по зачистке, - заявил недавно журналистам Асланбек Аслаханов, этнический чеченец из числа кремлевских помощников Путина, принимавший участие в мирных переговорах в 2002 году как российский генерал. - Если у человека есть работа, он никуда не отправится, он даже на охоту не пойдет. Заявлять, что чеченцы являются бандитами с рождения - большая ложь".
"Кремль никогда особенно не хотел переговоров, - сказал Руслан Хасбулатов, бывший спикер Думы, которому во время встреч в 2002 году было поручено подготовить план мирного урегулирования. - Об этом свидетельствует используемый ими термин 'международный терроризм': как можно начинать переговоры с 'международными террористами'"?
Это обозначение указывает на один из элементов решения. "Нужно, чтобы ситуацию взяло под контроль международное сообщество", - говорит родившийся в Чечне г-н Хасбулатов. Но он заявляет, что уже не верит ни Кремлю, ни чеченцам и не видит "никакой перспективы" решения.
