Итак, в 1980 году численность потенциальных пенсионеров, людей в возрасте 55-64 лет, т.е. рожденных в 1916-1925 гг., была сравнительно невелика. Напротив, возрастная группа от 15-до 24 лет, объединяющая новые трудовые ресурсы, людей, родившихся в 1956-1965 гг., была довольно многочисленной. В Великобритании, Франции, Германии и даже в США численность трудоспособной молодежи в два раза превосходила число лиц предпенсионного возраста.
США больше других преуспели в создании новых рабочих мест для молодежи, однако наемные работники мало выиграли от последующего экономического роста, и разница в распределении доходов значительно увеличилась. Континентальная Европа справилась с этой тенденцией, но зато столкнулась с ростом уровня безработицы среди молодежи и бумом явления, которое в прошлой статье я назвал 'квази-пенсией'.
Официально пенсионный возраст не был снижен, но многие люди постарше ушли с работы, не намереваясь туда возвращаться. Эти квази-пенсионеры пользовались правом на пособия по болезни или нетрудоспособности, пока не достигали нормального пенсионного возраста. Некоторые из них переживали из-за своей невостребованности. Другие, с ограниченными профессиональными умениями, радовались возможности уйти со скучной работы.
В 1980 году доля работающих людей в возрасте 55-64 лет в общей численности населения Франции и США была практически одинаковой. К 1990 наметился серьезный разрыв: участие этой возрастной группы в трудовой деятельности составляло 38% во Франции и 54% в США. Ситуация Франции повторялась по всей Европе, главным образом, в Германии, где ряды 'квази-пенсионеров' серьезно пополнились после воссоединения ФРГ и ГДР. В результате многие люди предпенсионного возраста в Восточной Германии оказались без надежды найти работу за зарплату, сравнимую с полагающимися им социальными пособиями.
Возможно, в конечном итоге более рыночно ориентированный подход Америки был лучше. Но этот вывод не очевиден, и каждый из континентов в результате своего выбора столкнулся с ростом социального напряжения. В любом случае, это вопросы дня вчерашнего, а не сегодняшнего. В настоящее время доли потенциальных работников и потенциальных пенсионеров составляют по 20%, как и должно быть в стабильном государстве. В Европе доля лиц предпенсионного возраста, продолжающих работать, стабилизировалась в начале 1990х, а уровень безработицы среди молодежи постепенно сокращается. В США увеличение неравенства доходов прекратилось в 1995 году вместе с расцветом экономики.
Влияние этих демографических колебаний еще не закончилось. Дети бума рождаемости 1956-1965 гг. достигнут пенсионного возраста в течение двадцати лет. Если они, как и предшествующее им поколение европейцев, в большинстве своем оставят работу до достижения пенсионного возраста, расходы начнут стремительно увеличиваться. Но вполне вероятно, что этого не произойдет.
Метафорически, да и буквально, всегда есть очередь людей, желающих оставить работу, и очередь людей, желающих ее найти. Когда, как в 1980 году, последняя очередь длиннее первой, доля рабочей силы в численности населения падает, а с ней и зарплаты трудящихся. Мы можем предпочесть больше одного и меньше другого, но неприятного выбора все равно не избежать. Это была дилемма 1980х. США пожертвовали зарплатами, Европа - занятостью.
Но если, как это будет в ближайшие десятилетия, желающих работать больше, чем нежелающих, мы оказываемся перед другим выбором. При нехватке молодых работников ранний уход на пенсию уже не будет по-прежнему доступен, а тенденция к росту разницы в доходах сократится.
Предсказания апокалипсиса соответствуют затаенным потребностям человека. Интеллектуальная история последних трех столетий полна пророчеств о Судном дне, большинство из которых не сбылись. Будущая демографическая ситуация - это проблема для мировой экономики. Но до наступления паники нам стоит вспомнить, что эта экономика справилась с демографическими изменениями двух последних десятилетий, да так, что никто и не заметил.
